Портрет тирана
Шрифт:
Давид Борисович парировал с места: «Коба, не смешите людей. Теория — не ваша специальность». Позднее, когда Сталин начал преследовать всерьез Троцкого и Раковского, Рязанов продолжал давать им заказы на комментарий к очередным томам сочинений Ленина.
В первый раз Сталин привлек Рязанова по делу меньшевистского «Союзного бюро» в 1931 году. В криминал ему зачислили, помимо прочего, упорное нежелание отдать одно письмо Дарвина Марксу, которое Рязанов приобрел у родственников великого естествознателя. Они поставили условие — не публиковать письмо, и Рязанов дал честное слово. Это показалось Сталину столь странно-подозрительным,
Оклеветанные, подавленные беззаконием коммунисты посылали лично Сталину письма, умоляя разобраться в происходящем, спасти партию от разгрома. Некоторые предсмертные письма — Эйхе, Бухарина, Рудзутака, Радека, Раковского, Булатова попали к Сталину на стол. И что же? Он или переотправлял их «по назначению» — в НКВД, или оставлял без движения. Конец один. Без ведома Сталина никто не смел ни арестовать, ни уничтожить ни одного видного деятеля партии и государства. Главное право, право убивать, он оставил за собой. Сохранились обширные проскрипционные списки с резолюциями Сталина и его подручных Молотова и Кагановича.
Разбойник Прокруст укладывал захваченных путников на ложе, и если они не помещались на нем, отрубал ноги. Наивный грек, наивная мифология. Тиран рубит головы, ибо голова — вместилище разума. Сталин весь народ уложил на прокрустово ложе.
И не нашлось на него в России Тесея.
Ленивый от природы, Сталин в организации террора, разработке технологии, методов проявил завидное трудолюбие и настойчивость. Ему принадлежит часть изобретения некой динамичной формулы: арестовать — заклеймить — пытать — получить «признания» — осудить — убить (= сослать в истребительные лагеря).
Из этих восьми операций лишь одна производилась публично — клеймение «врагов народа». Остальные вершились в глубокой тайне. Ни малейшего намека на законность, на дарованные Конституцией права и прочий бумажный реквизит.
Ревностно следил Хозяин за соблюдением конспирации. Пуще всего боялся преступник огласки. Того, кто не умел молчать, сталинские эмиссары ликвидировали незамедлительно.
В годы гражданской войны, в ходе Финской кампании, а потом и — Второй мировой войны — Сталин проявил себя никудышным стратегом. Реванш он взял на войне внутренней. Тут он оказался на высоте. Операции по истреблению безоружных подданных он планировал, готовил и осуществлял сам. Он охотно входил в технические детали, его радовала возможность непосредственного участия в «разоблачении» врагов. Особое наслаждение доставляли генсеку очные ставки, и он не раз баловал себя этими поистине дьявольскими представлениями.
Память истории хранит прецеденты. Следствием над вольнодумцем Радищевым, «бунтовщиком хуже Пугачева», Екатерина II руководила лично. Император Николай I командовал следствием над декабристами. Сталин тоже снизошел до указаний следователям, поощрял пытки, лично допрашивал «свидетелей» в своем кремлевском кабинете.
Задумав уничтожить председателя совнаркома Украины П. Любченко, одного из лидеров украинских коммунистов, Сталин в сентябре 1937 года провел очную ставку Любченко с неким партработником, доставленным прямо из Лубянского каземата. Этот «свидетель» уличал в присутствии Косиора и Ежова заслуженного революционера в измене…
Затем,
Ежов: — Вы знали, что Косиор — враг народа, что он замышлял предательство?
Петровский: — Я знал Косиора как исключительно честного и чистого человека, беззаветно преданного партии.
Ежов: — Вы думаете, если партия простила вам преступления сына-троцкиста, то вам все сойдет с рук?
Петровский: — Мой сын Петр тоже честный большевик. Он кое в чем не соглашался с генеральной линией, но никогда не был врагом партии.
Ежов: — Ваш сын осужден как враг народа. Вы напрасно упорствуете. С партией так не разговаривают.
Вызывая к себе Петровского на очную ставку с Косиором, Сталин решил проучить упрямого Всеукраинского старосту, а заодно насладиться унижением наконец-то сломленного Косиора.
Ежов: — Арестованный Косиор, расскажите об участии Петровского в контрреволюционном заговоре.
Косиор: — С Григорием Ивановичем Петровским мы вступили в преступную связь в 1934 году.
Ежов: — С какой целью?
Косиор: — Мы решили бороться всеми средствами за отторжение Украины от Советской России.
Ежов: — Какими именно средствами? Пожалуйста, уточните.
Косиор: — Террор, подготовка вооруженного восстания, шпионаж…
Пока все шло гладко. Полуживой, с остекленевшим взглядом Косиор бубнил монотонно заученные под пытками фразы, Ежов услужливо подсыпал, точно по сценарию, вопросы. Но не выдержал Петровский.
— Стасик, зачем ты клевещешь на себя и на меня?!
Косиор мотнул головой, и Ежов тут же увел арестованного.
Рассвирепевший генсек подошел к Петровскому и произнес раздельно, проводя при этом пальцем под носом Григория Ивановича:
— А мы шпионов вешать будем! Ты думаешь, тебя спасет участие в Думе?!
…Сколько таких очных ставок провел генсек в своем кабинете? Сколько поручил провести своим ближайшим подручным, членам ПБ? Он выслушивал показания «свидетеля», следил за реакцией обвиняемого, отклонял его возражения, уговаривал признаться, обещал прощение и полную безопасность, угрожал, вновь обращался к свидетелю, бросал многозначительные взгляды на своего статиста Ежова и так входил в роль, что, может быть, в тот жаркий час сам начинал верить в правомерность происходящего. И товарищи по партии, сегодняшние и завтрашние жертвы генсека, проникались убеждением, что товарищ Сталин верит провокациям и уж конечно не сам их готовит… А возможно, это и не провокация вовсе, а чистая правда? Раскаялся человек под тяжестью улик и все…
На них, партийных простофиль, Иосиф-Строитель рассчитывал в своих планах создания собственной модели социализма, которой он удивит мир.
Тут мы столкнемся с историческим парадоксом. С одной стороны — наглухо законспирированная деятельность Органов. Закрытое следствие, тайные суды и тайное участие Сталина в истреблении партии и народа. С другой — публичные судебные процессы в присутствии иностранных корреспондентов, под аккомпанемент шумной кампании информации — через газеты, радио, кино, собрания.