Портрет в черепаховой раме. Книга 2. Подарок дамы
Шрифт:
– Играйте хотя бы потише!
– Это можно, – пообещал Борис. – Да, maman, Катя просила передать. Её девочкам нужен учитель французского. Спрашивала, нет ли кого на примете? И чтобы мог с русского на французский тоже.
– Хорошо. Поищем.
– Тогда я пошёл.
– Храни тебя Бог! – ответила княгиня.
Перекрестив сына, она подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела себя, затем направилась к окну и помахала рукой садившемуся в коляску Борису.
Когда экипаж генерала скрылся из виду, Голицына позвонила в
– Зови! – распорядилась княгиня.
Панкратий вышел. И тотчас с утренней почтой в гостиной появился молодой человек по фамилии Сергеев, секретарь Голицыной.
– Что там сегодня? – спросила княгиня, усаживаясь в кресло.
Сергеев развернул «Санкт-Петербургские ведомости» и принялся читать:
– «Немка Катерина Гольм желает определиться ключницей. Живёт она в Столярной улице близ Кукушкина моста в доме купца Ивана Петрова под нумером сто четыре».
Голицына позвонила. Вошёл Панкратий.
– Ключница нам не нужна?
– Никак нет-с, – ответил Панкратий. – Покамест вполне справляемся сами-с!
– Тогда дальше! – махнув рукой Панкратию, сказала Голицына.
Панкратий тихо удалился.
– «Живущие в Англии французские выходцы, – продолжил чтение Сергеев, – по причине переговоров с Францией показывали великое опасение в рассуждении будущей судьбы своей. Но им объявлено, чтобы они были спокойны и не ожидали никакой для себя опасности».
За окном послышался шум приближающейся коляски.
– Тихо! – потребовала княгиня, а когда шум утих, спросила. – Про Бонапарта что пишут?
– Про Бонапарта? Вот! «Третьего дня на лондовом кофейном доме прибито было полученное из Портсмута посредством телеграфа известие, что шесть купеческих наших кораблей, от Квебека шедших под прикрытием фрегата «Шампиона», взяты и сожжены линейным кораблём «Ветеран», состоявшим под началом Иеронима Бонапарта».
– Вот чудовище! – поморщилась Голицына. – Что ещё?
– Из Вены сообщение. «Граф Меерфельд избран посланником к императорскому Российскому Двору. Ему положено девяносто тысяч гульденов ежегодного жалования».
– Из Парижа что?
– Из Парижа… Вот! «Мирные переговоры с Францией ещё не прерваны».
Сидя за столом своего кабинета в Зимнем дворце Великий Князь Константин Павлович слушал доклад своего секретаря Нестора Сипягина, личности бесцветной и невыразительной. Сипягин стоял с бумагами в руках и читал монотонно:
– Молодой человек ищет место учителя, немка Гольм – ключницы. Саксонец Фишер предлагает разных сортов инструменты…
– Позабавнее ничего нет? – прервал чтение Константин.
– Есть. Гаэтано Пекчи зазывает публику в свой кабинет восковых фигур.
– Восковых? Достойно внимания?
– На узурпатора можно взглянуть. На графа Калиостро.
– Так.
– Вексельный курс. В Гамбурге за ассигнацию дают…
– О погоде что пишут?
– Продолжает дуть крепкий ветер с юга. Посему пасмурно и дождь.
Княгиня Голицына продолжала слушать своего секретаря.
«Гаэтано Пекчи, проживающий в доме Еропкина…» – с выражением зачитывал Сергеев.
За окном послышался шум приближающейся коляски.
– Тпру! – донёсся властный голос, и шум экипажа стих.
Голицына бросилась к окну.
– Всё! Ступай! – крикнула она секретарю, и тот удалился.
Из остановившейся коляски лихо выскочил молодой гвардейский офицер с букетом в руках и скрылся в подъезде дома.
Княгиня взглянула в висевшее рядом зеркало и поправила причёску.
Вошёл Панкратий:
– Поручик Краснов!
– Да, да! – взволнованно отозвалась Голицына. – Зови скорее!
Вошёл офицер с букетом роз и быстро направился к княгине.
– Егорушка! – воскликнула Наталья Петровна, обнимая вошедшего. – Заждалась уж! Здравствуй, мой ненаглядный!
Краснов молча вручил розы Голицыной. Она тут же позвонила.
Вошла горничная с кувшином, поставила его на стол и удалилась. Княгиня, с наслаждением вдохнув аромат лепестков, аккуратно окунула букет в воду.
– Пахнут как! Люблю розы! Больше всего на свете! После тебя, разумеется! – улыбнулась она Краснову. – Спасибо, Егорушка!
Наталья Петровна повернулась к офицеру, пригляделась.
– А что не сядешь-то? И молчишь? Случилось что? Говори!
– Случилось! – холодно произнёс Краснов.
– Рассказывай толком! В момент всё выправим! Уж какие только узлы не приходилось распутывать!
– Да, распутать бы. И побыстрее!
Голицына взяла офицера за руку.
– Сядь, расскажи!
Но Краснов садиться не стал.
– Рассказ короток. Стоя скажу.
– Говори!
– Женюсь!
– Что?
– Под венец иду, Наталья Петровна. Проститься приехал.
– Как, как?
– Приехал проститься.
– Как ты меня назвал?
– Наталья Петровна.
– Вот оно что? Молодуху, значит, себе сыскал! Надоела старая княгиня! Ещё бы, страсть уже не та, силы её покинули! За благословением приехал? А не хочешь ли, мил дружок, прочитать, что у меня на голице написано?
И княгиня наотмашь влепила Краснову три пощёчины:
– Вот тебе благословение! Вот тебе! Вот!
– Наташа! – только и успел молвить Краснов, закрыв лицо руками.
– Ага! Сразу вспомнил!.. А теперь забудь обо мне! – Голицына подошла к столику, выдвинула ящик, выгребла из него ворох бумаг и стала швырять их в огонь камина. – Все письма твои!.. Все записочки с лживой лестью!.. Что ещё?.. Цветочки! Откупные!.. В ваших жалких подачках, господин Краснов, Голицыны не нуждаются!