Портсигар с гравировкой

Введенский Валерий

– Нет, он задержался в Петербурге, – ответила Вера Васильевна. – Ждем его с утренней машиной.

– Нет, не задержался. Вчера вечером мы приехали с ним в Парголово вместе. Я торопился домой и оставил его одного в буфете.

– Наверно, он там и заснул, – предположил с усмешкой Борис.

– Наверняка, – подхватила мысль Вера Васильевна. – В прошлом году мы снимали дачу в Тайцах и пьяный Аркаша заночевал там в трактире…

– Нет, на вокзале его нет, – сообщил

им Крутилин. – И со слов буфетчика, Аркадий Яковлевич уехал оттуда, как и собирался, через полчаса после меня на извозчике Дорофее.

– Дался ему этот Дорофей, – встряла в разговор Зоя Перескокова. – Никогда к нему не сажусь. Вечно по дороге засыпает.

– Ну и что? – пожала плечами Вера Васильевна. – Зато у него коляска с английскими рессорами, поэтому в ней не трясет. А его Лапушка дорогу прекрасно знает. И даже если Дорофей заснет, привезет куда надо.

Встревоженной она не выглядела, явно считая, что муж где-то загулял и вот-вот объявится. Но интуиция – Крутилин называл её чуйкой – подсказывала ему, что дело тут нечисто.

– Ну и куда же Лапушка отвезла Аркадия Яковлевича? – спросил он.

– Трактира здесь нет. Может быть, в кабак? – предположил Борис.

– Точно, куда же ещё? – согласилась Сахонина. – Боренька, будь другом, сходи туда, приведи его. Иван Дмитриевич, не хотите ли чаю?

– Нет, я только что позавтракал. Пожалуй, схожу с Борисом.

Они вышли из калитки. Крутилин жестом предложил Борису сесть в коляску к Архипу, которому велел себе ожидать.

– Да тут идти пять минут, – усмехнулся студент.

– Хочется побыстрей найти вашего дядю.

– Да уж, Аркадий Яковлевич любит выкидывать коленца, – сказал Борис, усаживаясь на коленкоровое сиденье. – А все из-за… – Студент указал на воротник. – А пьёт он потому, что занятий лишился. Вернее, сам себя их лишил. Получив наследство, он ушел в отставку, решил жить вольной жизнью. Она-то его и губит. Дядя вообще ничего не делает. Спит до полудня, потом завтракает и читает газеты. Затем прогулка, вечером ресторан или театр.

– Так многие живут…

– Нет, не живут, существуют. При этом глупеют и тупеют. Впрочем, ни умом, ни талантами подобные дяде люди никогда похвастаться не могли. Их единственный актив – происхождение и унаследованные средства, которые им даже лень приумножить. Я вот лично на будущий год закачиваю обучение. Но многие из моих сокурсников, из тех, кто имеют деньги, уже берут подряды. Знаете, какая там прибыль, на железнодорожных подрядах?

– Вы про Дервиза и Полякова?

– Нет, что вы, это воротилы, им достаются все сливки. Но сами-то они ничего не строят. Лишь

делят будущую дорогу на кусочки и распределяют их между железнодорожными инженерами, каждый из которых вкладывает за сезон тысяч двадцать-тридцать: на рабочих, их еду, материалы, с воротил же получая в итоге в три-четыре раза больше. Я пытался в этом году уговорить дядю дать мне средства взаймы, обещая их удвоить. Но он ответил словами Германна, что «не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее».

– А кто этот Герман? – уточнил Крутилин.

Студент удивленно поднял бровь.

– Тпру, – затормозил лошадку Архип.

Питейное заведение, в простонародье именуемое кабаком, украшала в соответствии с законом красного цвета вывеска и елочная ветка. Внутри, несмотря на утро, толпился народ, но Аркадия Яковлевича среди посетителей не оказалось. Солидных господ крестьяне пропустили без очереди.

– Дядюшка мой вчера здесь был? – спросил студент у целовальника.

– Нет, давненько я его не видал, – ответил тот.

Выйдя из кабака, Крутилин спросил у ожидавшего их Архипа:

– Ты Дорофея сегодня видел?

– Нет, – развел руками тот.

– А где он обычно стоит?

– На вокзале.

– Но там мы его не видали. А где живет, знаешь?

Архип кивнул:

– Далеко отсюда?

– Нет.

– Отвези нас к нему.

По дороге к Дорофею Борис обеспокоенно молчал, видимо, раньше-то был уверен, что дядя найдется в кабаке, но теперь, убедившись, что там Аркадия Яковлевича нет, всерьез обеспокоился его исчезновением. Или же изображал обеспокоенность.

Одетый в исподнее Дорофей явно только проснулся, сидел за столом, похмелялся рассолом:

– Водки дай, – просил он жену.

– А ухватом по башке не хочешь? – шипела на него она.

– Добрый день, – поздоровались зашедшие в избу Иван Дмитриевич с Борисом.

– И вам не кашлять, – неприветливо ответила старуха, которая ничего хорошего от появления в избе двух господ не ожидала.

– Эй, Дорофей, – окликнул извозчика Крутилин. – Ты помнишь меня?

Тот кивнул.

– Куда дядю моего дел? – влез с вопросом Борис.

– А кто вы такие, чтоб в чужую избу без спросу врываться? – возмутилась старуха.

– Начальник сыскной Крутилин, – представился Иван Дмитриевич.

– Свят, свят, свят, – запричитала старуха. – Да что случилось?

– Пропал дядя этого господина. А твой Дорофей вез его вчера вечером со станции.

– Эй, старый хрыч, чего молчишь? – повернулась старуха к мужу. – Куда евойного дядю дел?

Конец ознакомительного фрагмента.