Посадочная полоса 08 (На грани катастрофы) (др.перевод)
Шрифт:
– Я здесь.
– На каком расстоянии самолет появится на вашем экране?
– Приблизительно в 60 миль, капитан.
– Плоховато. Ну что ж, – заметил Триливен больше для себя, но так, чтобы слышал и Бердик, – все хорошо сразу не бывает. Можно лишь предполагать, что он все еще движется в западном направлении. Во время следующего сеанса связи нам надо будет это проверить.
– Да, – согласился Бердик, предлагая капитану сигарету; но тот отказался.
– Если он движется в том же направлении, – продолжал Триливен, глядя на карту, – он не мог сильно отклониться от курса, и мы
– А разве нельзя идти по лучу?
– Сейчас у него и так хватает забот. Если я буду вести его по лучу, ему придется постоянно возиться с радио, менять частоты и заниматься прочей ерундой. Я лучше рискну, Харри, позволив ему на несколько миль отклониться.
– Пожалуй, – согласился Бердик.
– Так и сделаем, – кивнул пилот. И повернулся к оператору радиолокационной установки: – Говорить буду я. Он уже ко мне привыкает.
– Хорошо, сэр.
– Как только он появится на вашем экране, сообщите мне данные. Я передам их. Можно установить прямую связь между мной и радиолокационной?
– Сделаем, – отозвался диспетчер.
– А как поступим со схемой захода на посадку? – спросил оператор радара.
– Поступим таким же образом, – ответил Триливен. – Он появится на экране, мы подкорректируем курс и пойдем на вышку. Вы свяжетесь с ними, и мы определимся со взлетно-посадочной и схемой захода.
– Да, сэр.
Взяв микрофон, Триливен помедлил, встретившись взглядом с руководителем полетов. Тот, закончив давать указания по телефону, сообщил:
– Доктор Дэвидсон внизу.
– Что он говорит?
– Исходя из того, что нам известно, он согласен с диагнозом. Поначалу он предположил, что это могла быть вспышка ботулизма.
– Господи, а это что такое?
– Очевидно, очень тяжелая разновидность пищевого отравления. Стоит пригласить доктора сюда и вывести в эфир?
– Нет, мистер Гримсел. Сейчас гораздо важнее вести самолет. Предоставим решать им самим, насколько нужна медицинская консультация. Не хочу, чтобы Спенсера что-то отвлекало. Но пусть доктор Дэвидсон остается поблизости: он может понадобиться. – Триливен включил микрофон: – Как слышите меня, Джордж Спенсер? Не забудьте про запаздывание. Все делайте плавно. Как поняли?
Последовала пауза, затем:
– Он понял, Ванкувер. Прием.
Спенсеру казалось, капитан авиакомпании читал его мысли. Он уже попробовал медленно перемещать колонку управления вперед и назад, но самолет никак не откликнулся на его действия. Теперь он вновь начал толкать ее от себя. Нос самолета – поначалу незаметно – стал опускаться и вдруг – настолько неожиданно, что его на мгновение охватил ужас, – нырнул вниз. Джанет прикусила губу, чтобы не закричать. Стрелка индикатора скорости задвигалась… 180… 190… 200… 220. Налегая на колонку всем весом, Спенсер пытался вернуть самолет в прежнее положение. Панель приборов словно бы ожила. Стрелка указателя вертикальной скорости подрагивала в самой нижней части индикатора. Маленький самолетик на искусственном горизонте угрожающе кренился влево. На циферблате альтиметра стофутовая стрелка яростно откручивалась назад, тысячефутовая лишь немного уступала ей в скорости,
– Давай, давай, тугодум! – заорал Спенсер, когда самолет наконец как-то отреагировал. Стрелки альтиметра мучительно медленно приняли нужное направление, показывая все возрастающие значения. – Есть! – выдохнул он с облегчением, глядя на Джанет и забывая про все остальное.
– Смотрите, смотрите, что со скоростью! – воскликнула она.
Он посмотрел на циферблат – тот отмечал стремительное уменьшение скорости – 160… 150… 140… Но он все же успел. Самолет нехотя выровнялся и вновь летел прямо и горизонтально.
– Да, лихо получилось, – пробормотал он.
Джанет продолжала наблюдать за индикатором.
– Сейчас 160, нормально.
Они услышали, как позади открылась дверь и раздался голос доктора Бэйрда:
– Что случилось?
– Прошу прощения, док. Пытаюсь с ним освоиться, – громко отозвался Спенсер, не отрывая глаз от приборов.
– По возможности помягче, ладно? Там дела плохи. Как у вас?
– Отлично, док, превосходно! – облизав губы, ответил Спенсер. Дверь вновь закрылась. В эфире раздался голос Триливена:
– Слышите меня, Джордж Спенсер? У вас все в порядке? Прием.
– Все под контролем, Ванкувер, – ответила Джанет.
– Хорошо. Каким курсом идете, Джордж?
Спенсер бросил взгляд вниз.
– Передайте: магнитный компас по-прежнему в районе 290. Стараюсь так и держать.
Она передала.
– Отлично, Джордж. Старайтесь оттуда не уходить. Возможно, вы несколько отклонились, но я сообщу вам, когда подкорректировать. Сейчас я хочу, чтобы вы почувствовали, как самолет ведет себя на низких скоростях с выпущенными шасси и закрылками. Только ничего не делайте без моей команды. Поняли? Прием.
Джанет увидела, как Спенсер кивнул, и передала Триливену.
– Слышите меня, 714-й? Немного сбросьте газ, совсем немного. Поддерживайте скорость 160 узлов. Выровняйтесь горизонтально и скажите, когда будете готовы. Прием.
– Следите за скоростью, Джанет, – выпрямляясь в кресле, отозвался Спенсер. – При посадке вам придется делать то же самое, так что потренируйтесь.
– Сейчас 190. – Джанет начала произносить вслух: – 200… 190… Он сказал, нужно 160, мистер Спенсер.
– Знаю-знаю. Сейчас немного сброшу. Ну как, Джанет? Что сейчас?
– 190, 180, 175, 170, 165, 155, 150… Слишком низкая!
– Знаю. Следите! Следите!
Его рука словно гладила рычаги, стараясь найти нужное положение. Взгляд Джанет был прикован к стрелке.
– 150, 150, 155, 160… Вот, вот сейчас ровно 160.
Спенсер выдохнул:
– Фу-у! Наконец-то. Передайте, Джанет.
– Слышите нас, Ванкувер? Скорость 160. Прием.
В голосе Триливена прозвучали нетерпеливые нотки, словно он ожидал, что они справятся с этим быстрее.
– Хорошо, 714-й. Теперь, Джордж, я хочу, чтобы вы опустили закрылки на 15 градусов, но – будьте осторожны! – не больше. Рычаг в самом низу пульта, там четкая маркировка: 15 градусов соответствуют второму делению. Индикатор расположен в самом центре панели – основной панели. Нашли то и другое? Видите? Прием.