Посещение
Шрифт:
Он замялся.
– В общем, отвечая на мой вопрос, учтите, пожалуйста, что я неверующий и что я уже сказал - для меня это очень важно!
Помолчал и выпалил:
– Что такое чудо, отец?
Священник даже растерялся.
– Чудо?! Но... Вы же ставите меня в невозможное положение! Вы спрашиваете о чуде и говорите, что неверующий! Так как же я вам отвечу! Ведь для меня чудо - это явление бытия Господа нашего, знак Его присутствия в мире... если говорить о так называемых сверхъестест-венных явлениях... Но для меня, поверьте, для меня чудо - всё творение Божие! Вам трудно понять
Священник увидел, как потускнели глаза юноши, и прервался на полуслове.
– Не то! Все не то!
– пробормотал гость и... вдруг дернулся, как-то весь дернулся, будто судорога прошла по телу. Поймав встревоженный взгляд священника, смутился и заговорил сбивчиво.
– Не обращайте внимания... я после объясню... бывает так у меня... иногда...
И вот только после этих слов отец Вениамин заметил нечто особенное в облике юноши, в его манере держаться, в позе, как он сидел на стуле. В чем особенное - не объяснишь, может быть, болен?
Теперь он сидел боком на стуле, вцепившись руками в спинку, напряжение чувствовалось и в руках и в лице.
– Не то я хочу услышать от вас!
– с болезненной гримасой сказал гость.
– Что же?
– спросил священник и подумал о заведомой бесполезности этого разговора.
– Вот вы, лично вы, были когда-нибудь, ведь вы прожили большую жизнь, были вы когда-нибудь сами свидетелем чуда? Настоящего чуда!
– Нет, - ответил священник.
– И при этом вы верите в чудо?
– Мне трудно ответить вам, молодой человек. Ведь если я вам скажу, что воскресение Господа нашего Иисуса Христа, а пред тем жизнь, деяния и смерть Его - величайшее чудо, засвидетельствованное апостолами, ведь для вас это не убедительно. А между тем, после этого величайшего события вообще недостойны были люди внимания Господа, ибо сколько же свидетельствовать! Но так мыслю я - грешник из грешников! Господь бесконечно добр! И чудеса, кои происходят с людьми, есть милость, есть деяние милосердия, есть переполнение любовью к твари сердца Господнего! Милость отвергающему ее!..
– Тут он прервался и недоуменно посмотрел на юношу.
– Но... помилуйте! Если вы не веруете в Бога, то ведь для вас и чуда не существует! Зачем же...
– Я верю в чудо, отец. Точнее, я признаю чудо!
– Немыслимо!
– изумился священник.
– Если без Бога, какое же может быть чудо? Если вокруг материя одна да причинность жестокая, откуда чуду взяться? А если признавать чудо, то необходимо предполагать при этом, хотя бы, скажем, некую силу, некий источник чуда...
– То есть вы хотите сказать, - не без ехидства вставил гость, - что надо предполагать причину чуда, а только что сами говорили о жестокой причинности материального мира! А?
– Не ловите меня на слове! Это нехорошо! Вы же понимаете меня, мысль мою понимаете!
Отец Вениамин не столько обиделся, сколько огорчился.
– Конечно, я понял вас. Но все дело в том, что возможны в мире явления, как следствия нарушения причинности. Могу я так посмотреть на вещи?
– Можете, - был спокойный ответ.
– Но
– А разве гипотеза Бога не порождает сомнения и бесконечность вопросов?
Священник помолчал некоторое время, ответил потом не торопясь.
– Гипотеза Бога - это удел ищущих в гордыне. Не вера рождает сомнения, а слабость наша, греховность, неспособность следовать путем веры! Но сомнением вера проверяется! Испытывается! Преодоление сомнения - радость великая, коей лишены безбожники...
– Отец Вениамин почувствовал вдруг, что начинает уставать, что говорит вяло и неубедительно.
– Не кажется ли вам, Алеша, что мы уходим в тему, которая, как вы сказали, уже решена вами! Я не улавливаю суть вашего вопроса! Я ведь могу говорить о чуде только как о Явлении Божием, в Бога же вы не веруете. Чем я могу помочь вам? Попробуйте поискать ответ у науки...
Алексей саркастически усмехнулся:
– Увы! Наука мне еще менее способна помочь!
При этих словах он вдруг снова дернулся. Лицо перекосилось. Но была это гримаса не боли, а скорее досады... Пошатываясь, он встал со стула и подошел к окну. Левой рукой вцепился в подоконник, правой ухватился за ручку рамы и стоял к священнику боком, словно единственную позу выбрал.
– Никто мне помочь не может!
– с каким-то тоскливым отчаянием прошептал он.
– Вы больны?
– неуверенно спросил отец Вениамин.
– Болен? Если бы я сам знал, что со мной!
– Не понимаю...
– пробормотал священник, не в силах оторвать глаз от лица своего гостя. Было это лицо человека в отчаянии, но оно не было лицом в обычном смысле больного человека. Что же?
Снова заговорил Алексей:
– На чем мы остановились? Да... На гипотезе Бога... Оставим... Значит, вы считаете, что всякое чудо - это непременно явление Бога?
– Так, - неохотно ответил священник.
– Если от Бога, значит какой-то смысл в каждом чуде? Намек своеобразный?
– Именно. Иначе зачем Господу являть Себя, как не в указание! Однако являет Себя Господь без навязывания, на волю не посягая!
– Не понимаю!
– поспешно и нервно спросил Алексей.
– Упорствующему в неверии и чудо не поможет. Так я мыслю.
– Упорствующему? А если не упорствующему? Если желающему поверить?
– Уверует!
– твердо ответил отец Вениамин. Теперь на лице гостя была улыбка, не то снисходительности, не то сожаления.
– Ну, а вы, отец, вы, если бы увидели, к примеру, человека, идущего по воде, как бы вы отреагировали на это?
– Колени бы преклонил в радости и благодарении за милость Господню...
Хохот прервал слова его, грубый, циничный хохот, но священник не успел даже обидеться. Его гость вдруг оторвался от окна, как стоял, в рост, медленно всплыл к потолку, и теперь хохот падал на священника сверху, сверху же падали прерываемые хохотом слова:
– Ну, так преклоните колени, отец, возблагодарите!
С последним словом гость занял в воздухе горизонтальное положение, выставил вперед руки и с растопыренными пальцами поплыл к священнику, не переставая хохотать...