Посетитель
Шрифт:
— О Боже! Как он сюда попал! Ты что, сам не помнишь, как ты сюда попал?
— Не имею ни малейшего представления. — Он повернулся на бок, потом приподнялся и подпер голову рукой.
— О'кей. Я иду домой, а ты иди за мной. Давай!
— Ох…
— Отец уже едет сюда.
— Что? А я думал, у него…
— Да-да, едет домой, — сказала Анна, подходя ко входной двери. — Так что один Господь теперь может тебя спасти.
Шон остался лежать, как лежал, но потом все же взобрался на верхнюю
— Быстрее, Шон! А не то я сейчас дверь закрою.
— А я и не просил тебя ее открывать.
Она захлопнула входную дверь и включила свет над крыльцом.
— Ох, парень. Давай, давай… — Он оперся ладонью о ступеньку и с усилием поднялся, сбив при этом цветочный горшок. — Выключи этот проклятый прожектор, я уже тут.
Он постучался в дверь. Анна открыла ее. Шон вошел внутрь и сел на первый попавшийся стул.
— Не устраивайся здесь!
Тут она снова услышала на улице электронное попискивание. Открыла дверь и подняла его мобильный телефон.
— Давай сюда. — Шон протянул руку.
— Только когда ты поднимешься к себе и ляжешь в постель. Где тебя носило?
— В городе.
— Говори, где ты был! Или я тебе эту штуку не отдам!
Шон рассмеялся:
— Отдашь!
— И не думай, и не мечтай! И вообще, хватит! Мне это все надоело!
— Это мне все надоело! — заявил Шон, вставая со стула. — Этот гребаный дом!.. Тут все в тоску вгоняет. Осточертело мне тут. Не могу больше. Когда приходишь к кому-нибудь, там всегда весело. А сюда приходишь — и все. Конец.
Анна сунула руку к нему в карман и извлекла оттуда бутылку пива. Медленно покачала головой:
— Ну, и в кого ты превратился? В алкаша? Шляешься по улицам с бутылкой в кармане…
— Не хотелось просто так выливать…
— И когда ты только успел превратиться вот в такого… типа?!
— В какого типа?
— Прекрати валять дурака!
По ее лицу потекли слезы. Шон молча покачивался перед ней.
Она бросила на стул мобильник, повернулась и быстро ушла в кухню, вытирая на ходу глаза. Присела к столу, сделала несколько глубоких вздохов. И припомнила совет, который когда-то слышала: жизнь никогда не поздно начать заново. Посмотрела на стрелки часов — двадцать минут пятого — и стала думать, в какой именно день ей следует все начать сначала.
Посидев немного, Анна поставила на огонь чайник, потом заварила себе успокаивающего чаю. Через несколько минут она почувствовала его действие, и ей захотелось оставаться именно в таком состоянии: в одиночестве, в тепле и покое, с исходящей паром кружкой чаю.
Бип-бип. Би-и-ип. Бип. Бип.
Она поставила кружку на стол и в ярости бросилась обратно в холл.
— Отключи свой телефон! — заорала она на Шона.
Тот вздрогнул. И они оба обернулись к входной
— Ох, только не это, — пробормотал Шон.
— Ну, и что тут происходит? — входя, спросил Джо.
— Шон явился домой пьяным. Опять. Нынче он просто валялся на тротуаре. Кто-то вышиб его из машины и оставил там валяться.
— Что?! — одновременно воскликнули Джо и Шон.
Она повернулась к сыну:
— Ты даже этого не помнишь! Отличные у тебя дружки!
Окинув взглядом Анну, Джо понял, что она совсем не спала.
— Иди ложись, милая. Тебе надо поспать. Я сам с сыном разберусь.
— Что ты хочешь этим сказать — сам разберешься?! — взвилась она. — Ты даже палец о палец не ударил…
Джо обернулся к Шону:
— Ты сиди, где сидишь. Анна, давай я отведу тебя наверх.
Они поднялись по лестнице и остановились на площадке. Шон остался внизу, что-то бормоча им вслед.
— Если он увидит, что мы ссоримся, это ни к чему хорошему не приведет. — Джо старался говорить тихо.
— Ты и впрямь так считаешь? А если он тебя вообще не видит, это разве лучше?
— Что, черт побери, должны означать твои слова?
— Сам знаешь что. Я одна пытаюсь привести его в норму. И мне это не по силам.
— Нет, вполне по силам, — примирительно сказал он.
Анна горько рассмеялась:
— Ну да, скажешь тоже! Тебе известно, что он и не собирается поступать в колледж?
— Он просто так себя ведет, чтобы нас позлить. Считает, что мы ничем не помогаем ему с колледжем.
— Как же так?! Ведь он знает, что мы просто не могли ему помочь! Я только что вернулась из Парижа, а ты был…
— Знаю-знаю, что ты скажешь: как всегда, занят на службе.
— Но так оно и было!
— Конечно, так и было!
Анна отступила назад:
— Странно, что тебя еще держат на службе. После того, что со мной случилось по твоей милости…
— По моеймилости?! — У него даже голос сорвался. — Господи, Анна, значит, ты вот так считаешь?
— Не знаю… Устала я. И иду спать. Ты меня обвиняешь в том, что он стал такой. Я тебя обвиняю, что я стала такая. А ты себя ни в чем не обвиняешь. Спокойной ночи.
— Погоди. Ты должна мне ответить… Ты ведь никогда не говорила, что…
— Я сказала, что сама не знаю, что я чувствую. А теперь дай мне пройти, я спать хочу.
— Что же такое с нами произошло?! — крикнул ей Джо вдогонку. Но она даже не обернулась.
Он оперся о перила, с трудом перевел дыхание. Потом медленно спустился вниз по лестнице.
Джо присел перед сыном на корточки. В последнее время в глазах сына не было заметно привычного блеска, а кожа стала бледной, словно восковой.