Посеяв ветер
Шрифт:
Чувствуя, как у самого дрожат поджилки, Алексей не посмел его осуждать. Собственное бессилие породило жалкую зависть к погибшим, которые уже не смотрят на машущую манипуляторами смерть и не думают о том, кто будет следующим. Волну панического страха сдержала вызванная волевым нажимом злость. Она росла и ширилась, и вскоре, разметав предательскую слабость, затмила сознание. Преодолевая слабеющее сопротивление воздуха, Алексей рыча потянул руку за спину, стараясь достать рукоять ракетомёта.
Очистив центр отсека, машины разделились. Одна,
Он вздрогнул, когда идущая на него машина ударила стоявшего в стороне пехотинца. Солдат в последний момент сумел отклониться, и край манипулятора всего лишь чиркнул по забралу шлема. Брызнувшие осколки лицевого щитка смешались с каплями крови. Колени человека подогнулись, и он упал на пол. Алексей сначала осознал, а затем и почувствовал, что значило это падение. Действие заряда, вернув пехотинцам возможность двигаться, шло на убыль. По закону подлости это случилось, когда расстояние между ним и набирающей скорость машиной не превышало десятка метров.
Рядом рыкнул автомат. Очередь, срикошетив от узкого корпуса, раскромсала покрытие переборки.
Алексей знал, что автомат стремительно приближающейся машине не причинит вреда, и сделал единственно возможное в данной ситуации. Схватив стоявшего рядом пехотинца за ремень разгрузки, он с падением отскочил в сторону. Машина, не обратив на них внимания, скрылась в проходе. Посмотрев ей вслед, Алексей грязно выругался.
Оказалось, что действие заряда распространилось дальше границ отсека и волокущие чужаков пехотинцы попали в ту же ловушку. Почувствовав свободу, солдаты побежали, но севшая на хвост машина стремительно сокращала дистанцию.
— Сзади, сзади, — закричал Алексей.
Предупреждение опоздало. Взмах манипуляторов — и два замыкающих строй бойца мятым тряпьём отлетели в стороны. Ещё двое, несущие чужака за передние конечности, обернулись, но град ударов пресек попытки сопротивления. Следующей жертвой стал освобождённый секунду назад пленник. Машина разрубила незащищённое тело бывшего хозяина пополам и устремилась за следующей четвёркой.
Двое пехотинцев, тащивших следующего пленника, взвалив ношу на товарищей, вскинули автоматы и открыли огонь.
Алексей не стал терять времени. С перекатом встав на колено, он взгромоздил на плечо трубу ракетного комплекса. Одновременно с нажатием кнопки активации лицевой щиток шлема окрасился шкалами наведения. Перекрестье прицела, прилипнув к роботу, поменяло цвет. Наушник пискнул готовностью, но Алексей медлил.
Он видел, как машина, разметав стрелков, ринулась дальше. Видел, как двое, бросив добычу на пол, повернулись к ней лицом. Видел, как один из них открыл огонь из автомата, а второй потянул из-за спины трубу ракетомёта. Медленно, очень медленно. Окончательно убедившись, что пехотинец не успеет сделать выстрел, Алексей нажал пуск. Оставив в проходе дымный
Пламя взрыва опало, открыв взору разбитый остов подмявшей второго пленника и покорёженные тела пехотинцев. В конце длинного прохода четвёрка, несущая третьего чужака, наконец-то достигнув вырезанной в переборке дыры, скрылась из вида.
Алексей пристально всматривался в неподвижные тела пехотинцев. Он знал: двух последних убила не машина, а выпущенная им ракета. В горле встал ком, а понимание того, что бойцы были обречены, не принесло облегчения. В глазах защипало, Алексей до последнего надеялся, что они лишь ранены, и ждал хоть намёка на слабое движение, но увидел совсем другое.
Из головы лежащего в обнимку с ракетным комплексом солдата выплыла бестелесная субстанция. Поднявшись под потолок, голубоватое, постоянно меняющее очертания нечто, не торопясь, поплыло в сторону и, пройдя сквозь стену прохода, бесследно исчезло. Алексей ошеломлённо потряс головой. Ища подтверждения, повернулся к спасенному им пехотинцу, который так же пристально всматривался в лежащие тела.
— Ты видел? — почему-то шёпотом спросил Алексей.
— Что?
— Ну… это? — Ища подходящие слова, он повернул голову.
Глубоко посаженные глаза пехотинца буравили Алексея. Тяжёлый, исподлобья, взгляд списал на пережитое и не придал особого значения. Не понравилось то, что пехотинец, явно видевший то же, что и он, не высказал ни испуга, ни удивления. Подумать над странностями его поведения не позволил возникший за спиной шум.
Сверху, держа в переплетении кистевых отростков непривычного вида оружие, спрыгнули трое. Не успев приземлиться, худощавые фигуры, отпружинив от палубы, словно акробаты отскочили в разные стороны. Взмах верхними конечностями, блеклые вспышки оружия — и двое пехотинцев, пачкая палубу кровью, рухнули под ноги.
Тройка повторила манёвр с прыжком. Двоих подстрелили в воздухе, третьего, имевшего неосторожность поскользнуться в луже крови, убил прикладом подскочивший боец. Следом свалилась ещё одна тройка, но люди были начеку. Обозлённые гибелью товарищей и собственным страхом, пехотинцы разорвали тела чужаков длинными очередями.
— Прекратить огонь.
Голос не принадлежал командиру роты, однако стрельба мгновенно стихла. Ротный, находящийся в момент атаки машин около турелей, погиб, и командование остатками роты взял кто-то из младших офицеров.
— Держим отсек. Тройками, прикрывая друг друга, втягиваемся в проходы, — сыпал он приказаниями, — пошли.
Организованно, короткими рывками пехотинцы начали отход. Когда основная масса бойцов оказалась на виду, Алексей прикинул потери. Не считая двух взводов, которые, вынося пленных, ушли с полковником, от роты осталось человек тридцать. На почерневшей от крови палубе лежали более сотни опытных пехотинцев.
— Быстро, быстро занимаем оборону. — Голос в наушнике оторвал от нехитрых подсчётов.