Пошел вон, Чернов!
Шрифт:
Чувствую себя отвратительно после того, как кончила в туалете этого чудного заведения.
Чернов! Будь он неладен.
Сегодня я четко осознала, что жизни Руслан мне не даст.
В моих силах устранить его, как триггер, средствами Когана. Но жизнь от этого не заиграет новыми красками. Я запуталась в своих чувствах. Люблю Чернова безумно и так же люто ненавижу. И жить без него не могу, и с ним не могу. А это значит, что Коган, насколько бы совершенен он ни был, не сможет меня привести в чувства.
Чернов в моей голове неистребим.
— Ты всегда шикарна, в любом своем состоянии, — спокойно отвечает Константин и подаёт мне руку, выводя из здания.
Как ненормальная, бегаю глазами по парковке в поисках машины Руслана. Выдыхаю, только когда не нахожу. Ну хоть раз меня послушал. Уехал от греха подальше.
Домой мы едем спокойно.
Точнее, это Константин расслабленно ведет машину, а в моей голове ссорятся тараканы. Я пытаюсь подобрать слова для Константина. Мне нужно уходить. Лицемерие – жить с ним и давать надежду. Это отвратительно.
Эх, прости, папочка, бизнес мне не спасти. Головой понимаю, что Коган – это стабильность и благополучие, но я не дружу с головой. От слова совсем.
Молча доехали до дома. Константин паркуется в гараже, выходит первый, открывает дверь для меня и подает руку. Он всегда галантен и обходителен. Он умеет тонко делать комплименты. Он умён, может вовлечь меня в любую беседу, и я буду слушать его с открытым ртом. А мне, идиотке, нужен Чернов. Такой же дурной, как и я.
Проходим в дом, Коган помогает мне снять пальто и ведет в гостиную. Хочу сразу подняться наверх, в свою комнату, чтобы переспать с этой мыслью и, скорей всего, утром расставить все точки.
Мама всегда говорила, что нельзя действовать импульсивно, с любым решением надо переспать.
— Ярослава, — берет меня за руку Константин, останавливая на лестнице. — Не спеши, задержись, — не дожидается моего ответа и ведет в гостиную.
— Я устала.
— Не отказывай мне в удовольствии пообщаться с тобой.
Ладно, сажусь в кресло в гостиной. С удовольствием скидываю надоевшие туфли и поджимаю под себя ноги. Наблюдаю, как Коган снимает пиджак, оставляя его на диване, отстегивает запонки, со звоном кидая их в круглую вазу в виде аквариума на журнальном столике, а потом медленно закатывает рукава рубашки, глядя на меня.
С виду, как всегда, спокойный и безэмоциональный. Но меня что-то настораживает в его взгляде. Вроде тот же человек, которого, как мне казалось, я хорошо знаю, но что-то в нем поменялось. Больше давления в сером взгляде, больше напряжения в скулах. Больше какого-то показательного пафоса в движениях. Сейчас он похож на ленивого вальяжного хищника: вроде кажется, что спокоен, но это заблуждение, нельзя терять бдительность.
— Вина? — интересуется у меня и идет к
— Нет, спасибо. Не хочу, — мотаю головой.
— Выпей, — настойчиво предлагает он, наполняя бокал. Подходит ко мне, протягивая бокал. Беру, покручивая его за ножку, но не пью. Потому что не хочу.
Константин возвращается к бару и плескает себе коньяк.
— Как тебе прием?
— Хороший вечер. Мне понравилось.
— Рад, что ты получила удовольствие, — отпивает глоток коньяка и проходится по гостиной. — А что именно понравилось? Или запомнилось? — вскидывает бровь.
— Да ну в общем… все было прекрасно.
Конечно, мне запомнился этот вечер. Но Коган не должен этого знать.
Константин обходит мое кресло и встает позади, упираясь одной рукой в спинку. Наклоняется. Напрягаюсь, когда он проводит носом по моему виску и глубоко вдыхает.
— От тебя пахнет сексом, Ярослава, — вкрадчиво произносит он.
Да, от меня пахнет сексом и другим мужчиной, который пытался меня заклеймить. Но пока слова Когана я воспринимаю как комплимент.
Его рука зарывается в мои волосы, расплетая прическу, кидая шпильки на пол. Я веду плечами, пытаясь избавиться от его рук.
— Кость, мы же договорились, что между нами будет секс только по обоюдному желанию.
Нет, Коган не противен мне как мужчина. Я просто его не хочу. И не могу…
Будто мое тело надрессировано принимать и реагировать только на Руслана.
— Мы договорились, да, — выдыхает мне в ухо.
Выдыхаю, когда его рука отпускает мои волосы. Но сердце все равно колотится. Коган никогда так меня не трогал и не говорил так со мной.
Так вкрадчиво, с легкой издевкой и претензией.
Он все знает…
Это даже не вопрос и не предположение с моей стороны.
Я уверена, что он все знает.
Дыхание спирает, ладошки потеют от этой звенящей паузы. Но все, наверное, к лучшему. Расставим точки сейчас.
Константин допивает свой коньяк, ставит бокал на журнальный столик и снова идет ко мне.
Он опять зарывается в мои волосы, сначала аккуратно, а потом резко сжимает, причиняя боль, вынуждая смотреть ему в глаза.
Сжимаю зубы, открыто смотря на него в ответ. А там нет уже прежнего титанического спокойствия, к которому я привыкла. В его серых глазах холодная ярость.
— У тебя засос на шее, — сообщает мне Константин.
Ах, Чернов! Убью заразу такую!
— Константин… — хочу с ним поговорить. Нет, не оправдаться, а выдать правду. Надоело лгать и зря мутить воду.
— Тихо! — обрывает меня мужчина, продолжая удерживать за волосы. — Что же ты такая дура-то? — зло ухмыляется в лицо. — Он тебя мордой в грязь, а ты все равно ложишься под него. Гордость у тебя есть? Где ты ее растеряла?
Да какая, на хрен, гордость?
Я только пытаюсь всех убедить в ее присутствии, а на самом деле… Закрываю глаза, не выдерживая уничижительного взгляда Константина.