Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности"

Зеличёнок Альберт Бенцианович

Так я и сделал.

...И оказался здесь, среди вас. В общем-то, мне нравится. Обстановка, кампания -- всё вылеплено добротно, на совесть. Это приятно, и я аплодирую своему подсознанию. Ни один из окружающих образов я не представлял сколько-либо отчётливо -- а между тем, каков результат. Однако поставленной цели я не достиг. Тоска по-прежнему гложет мое сердце, и идеализированный образ ветреной прелестницы стоит перед мысленным взором, очаровательный, как алкоголик на концерте классической музыки, пугающий, как призрак в первую брачную ночь, и бесплодный, как чучело в сжатом поле. О, несносный сплин, профессиональная болезнь всесильных груимедов!

Все кинулись

утешать его, ласкать, причёсывать, отпаивать спиртным неразбавленной крепости, и лишь один из членов избранного круга, вертлявый субъект в обтягивающем костюме алой кожи, чёрной рубашке и алом галстуке с узором в виде ослепительно желтых всполохов пламени, не двинулся с места.

Он закинул ногу на ногу, поправил высокий цилиндр тёмно-зелёных тонов, прикурил (казалось, от своего большого пальца с длинным ухоженным ногтем) -- по залу повеяло запахом серы -- и, закинув ногу на ногу, осведомился:

– - Стало быть, вы утверждаете, что таверна и все мы, в ней присутствующие, -- суть плод вашего воображения? Мило, мило. Мысль острая, интересная, но спорная. Лично я берусь сформулировать возражения и представить их, но несколько позже.

– - Погодите, -- вмешался в разговор хозяин таверны, который в данный миг пребывал в теле мыслящего гриба (самки) по имени Спртзагнубркасчебатх Лилейная с планеты Водают.
– - Творец!
– - изо всей силы заорал он, обращаясь в пространство где-то над головами гостей.
– - Творец!!!

– - Это вы мне?
– - оторвавшись от горестных дум, спросил удивленный Пронзительный Стон.

– - Нет, конечно. Не мешайте. Творец!!!! Я уже не в состоянии кричать громче.

– - Ну, что вам ещё?
– - с явной неохотой откликнулся Создатель Текста.

– - Послушайте, Творец, это уже стало надоедать. И мне, и публике, между прочим. Я не могу постоянно меняться. Так нечестно, в конце концов.

– - Почему? Жизнь переменчива, и вы трансформируетесь вместе с нею. Как говорят мудрые, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, не вымокнув до нитки.

– - Хорошо. Ладно. На почему всё время я?

– - Вы предпочитаете, чтобы модифицировался кто-либо из посетителей или официанток? Это не входит в мои планы.

– - Нет-нет, я не хочу сваливать свой груз на другого. Просто пусть я буду одинаковым. Устал, пожалейте. Ну, есть в вас хоть что-то человеческое, в конце концов?!

– - Человеческое? Во мне? Интересное предположение. Хорошо, я согласен. Зафиксировать ваш нынешний облик?

– - Нет!
– - в ужасе закричал кабатчик (в настоящую минуту правильнее было бы сказать: "кабатчица").
– - Что-нибудь менее экзотическое, а то сейчас даже имя называть неудобно. Пока представишься, собеседник уснёт. Желательно бы быть гуманоидом. И, пожалуйста, мужчиной. Это больше соответствует моему менталитету. А то психиатр уже отказывается разбираться в моих сексуальных комплексах. И сам я запутался в своих беспорядочных межпланетных связях.

– - Хорошо, -- сказал Создатель.
– - Будете самцом.

– - Вот спасибо-то.

– - Человеком. Землянином, американцем из штата Небраска. Джоном... м-м-м... Булахом.

– - Благодарствую.

– - Пятидесяти лет, багроволицым, жирным, с плешью и одышкой.

– - Благодетель вы мой!

– - Ладно, Джо, ладно. Не надо этого, не люблю. И учтите: вышесказанное остается в силе только до конца данного произведения. Ну что, приступать к воплощению?

– - Да-да, и, прошу вас, поскорее, а то, чувствую, опять во что-то превращаюсь. Ой, вместо корневой системы псевдоподии растут.

Таверна закачалась, стало темно, на мгновение пол и потолок поменялись местами, но всё кончилось так быстро, что эль из кружек даже не успел пролиться. Кабатчик с удовольствием оглядел новое тело и даже немного походил меж столиков, чтобы, как он выразился, тушка обмялась и покрепче села на костяк.

– - Эй, братцы!
– - вскрикнуло незаметное насекомоподобное существо неопределенного пола Бузяк с Маркови.
– - Что это стряслось с видом

из окна?

Посетители кинулись наружу. Весёлая лужайка, на которой еще недавно находилось заведение, исчезла, и они частично погрузились в липкую полужидкую субстанцию, которая покрывала основную часть твёрдого (по крайней мере, на вид, ибо добраться до него не удалось -- ноги вязли) желтоватого постамента. Тот, в свою очередь, находился на плоской бескрайней равнине, поверхность коей отливала металлическим блеском. С тылу харчевни постамент почти упирался в гладкий горный склон молочной белизны.

– - Мне это напоминает приключение с эльфами, -- объявил Левый Полусредний.
– - Вот только ущелья не нахожу.

Гора матово светилась, а за ней, как гигантский театральный задник, виднелся силуэт, смутно напоминавший человеческий, но раздутый до космических масштабов и уходивший, особенно в вертикальном направлении, в невообразимые дали.

– - Забыл предупредить, -- загрохотал голос Создателя.
– - Я никогда не занимаюсь одинарными манипуляциями. Все мои воздействия отпускаются только в комплекте. Вот и сейчас я перевёл Джона в стационарное состояние, но и харчевня переместилась в пространстве. В данный момент вы находитесь в джеме, намазанном на тост, приготовленный для сэра Газлэна Грейсэрфака, действительного члена палаты лордов, Клуба лунатиков и Общества покровителей женского эксгибиционизма, почётного натуриста графства Поркшир, кавалера орденов Правого Чулка, Панталончиков, Менопаузы (названных так в честь деталей туалета, последовательно ниспадавших в процессе исполнения вальсов на дворцовых балах с фигуры прекрасной, но несколько неряшливой возлюбленной короля Оргея Восьмого, а также в ознаменование события, позволившего монарху от оной, наконец, отделаться) и Бани (дамского отделения). Тост находится на подносе, который держит лакей Его Светлости. Учтите, что время хоть и медленно, но потекло. Сэр Газлэн ещё спит, но наступит секунда, когда он раскроет глаза, и слуга тут же провозгласит: "Кушать подано". Интересно, что будет с вами дальше, если ничего не переменится?

Обитатели таверны содрогнулись и в молчании вернулись в помещение.

– - Срочно требуется веселая история, -- нарушил тягостную тишину дракон, по праву крупнейшего из собутыльников взявший на себя функции распорядителя.
– - Может быть, вы нас чем-нибудь порадуете?
– - обратился он к господину в алом.

– - Я, с вашего разрешения, немного отложу своё выступление, -- отозвался тот.

– - Тогда разрешите мне, -- вмешался круглолицый румяный человек в пижаме.

– - Да-да, пожалуйста, -- загомонили присутствующие, -- и не могли бы вы заодно объяснить необычность вашего наряда? Просим.

– - Безусловно, -- неожиданно мрачным голосом сказал обладатель пижамы. Именно этому и будет посвящен мой рассказ. И вести его я буду, с вашего позволения, в третьем лице.

Рубашка фирмы "Хоррор"

Эту рубашку Роберт Криспен заметил, едва войдя в магазин. Да и невозможно было не обратить на неё внимания. Она лежала в простом целлофановом пакете среди сотен, тысяч товарок, образующих бело-красно-сине-зелено-жёлтый сверкающий сталагмит в центре главного торгового зала универмага "Пул и сыновья" но выделялась из общей массы, как сверхновая на звёздном небосводе, как кровь на персидском ковре, как Ахилл в гуще схватки у стен Трои. Её, в соответствии с модными веяниями, украшал рисунок. Но! Это была не обычная мазня вроде портрета спортивного или эстрадного идола и не стилизованная под Восток надпись типа "Ай эм крейзи". Нет, это была тончайшая вышивка, и даже на расстоянии, когда нельзя было различить детали, она переливалась десятками оттенков, которые светились, завораживали, перемешивались и сплетались.