Посиделки в межпланетной таверне "Форма Сущности"
Шрифт:
– - Слушай, -- спохватился я, -- неужели на тебя колдовство не действует?
– - Какое такое колдовство? Нонкино, что ли?
– - Ты имеешь в виду Геенну?
– - потрясённо спросил я.
– - Это на своих сеансах она Геенна, да ещё для таких впечатлительных, как ты. А по паспорту она Нонка, то есть Нэнси Смит.
– - И на её книгу ты внимания не обратил...
– - А чего на что ни попадя реагировать? Я -- гном простой, необразованный, книги на меня не действуют. Я и читать-то, можно сказать, не умею. Таких, как эта барышня, бояться не надо. Главное для них -- вызвать к себе интерес, а ежели внимания на них не обращать, то колдовство всякую силу теряет. И книжонка
Всё-таки в конце концов я уговорил его лететь. Он оказался прав: в воздухе его действительно тошнило. Пришлось вернуться к прежнему способу передвижения. Правда, до цели оставалось, по его словам, недалеко.
Да, спешу утешить тех, кто обеспокоен судьбой моей коллекции.
Когда я дрожащими лапами открыл шкатулку, все девушки были помяты, непричёсаны, но живы и здоровы. Видимо, чары подействовали и на них. А то я уж собирался косточки обсасывать, но обошлось. И боеспособность тоже, кстати, оказалась в порядке.
Идти всё-таки понадобилось часов восемь (с перерывами на завтрак, второй завтрак, ланч, перекус, обед, лёгкий закусон, ужин и фруктовый десерт перед сном). Видимо, для бешеного гнома сто миль -- не крюк. К горам подошли уже заполночь, но даже в безлунной мгле они поражали молочной белизной. Неподалеку из сплошной массы кустов доносились грубая ругань и пьяное пение.
– - Кто это там?
– - спросил я Хабарлога.
– - Неужто эльфы?
– - Один эльф, -- поправил он меня.
– - От нескольких шума было бы поболее. И битых бутылок тоже, -- отметил он очередную эскападу подгулявшего представителя весёлого народца.
– - Странно, -- сказал я.
– - Как-то я себе эльфов иначе представлял.
– - Все их другими воображают. А они вот такие, и ничего с этим не поделаешь. Потому мы, гномы, их и не любим. Т-ш-ш, кажется, он нас почуял.
Пение, действительно, прекратилось, и, судя по направлению, в котором перемещался шум, часовой двигался в нашу сторону. Несколько раз он упал (однажды, судя по бурной реакции, особенно удачно), потом раздался треск ветвей, проклятия и торопливые сосущие звуки с хлюпаньем -- он явно вломился в заросли спрутеня, который, наряду с костоломкой голодной, является любимым лесонасаждением эльфов. Наконец страж добрался до нас и остановился, не дойдя метров трех.
– - Эй, кто вы такие?
– - крикнул он.
– - Путники, -- осторожно ответил я.
– - Направляемся к чародею по важному делу. Разрешите пройти.
– - Не разрешаю, -- важно объявил он.
– - Приказ такой: ночью никого не пропускать. Лучше посидим до утра, мужики, выпьем, пообщаемся, а то мне уже стрёмно здесь одному торчать. А светло станет -- разберёмся.
Нас тоже не очень тянуло пробиваться к замку во тьме -- наверняка, с рубкой, со скандалами и с риском заблудиться в горной местности, заполненной рукотворным и нерукотворным мусором. Поэтому мы согласились. Растянули на земле эльфийский плащ, выложили припасы, приняли, закусили.
– - Ну что, давайте рассказывайте что-нибудь, -- предложил часовой.
– - Пусть он сам говорит, -- шепнул мне на ухо гном.
– - Дивные всё одно, кроме себя, никого не слушают. Соглашайся на все и терпи. Критики они не приемлют и сильно обижаются. Не то что мы -- ребята простые, отходчивые.
Эльф не заставил себя долго упрашивать.
– - Зовут меня Гоэлрос, -- заявил он, не поинтересовавшись нашими именами.
– - Живу здесь с момента, когда на небе установили Луну, и собираюсь жить вечно, если, конечно, не будут постоянно доставать. В противном случае выйду на пенсию и эмигрирую на Запад.
– -
– - поинтересовался Хабарлог.
– - На Заокеанский, конечно. Куда ещё стремится уехать каждый разумный эльф? Но пока у меня и здесь карьера неплохо складывается. Я -- второй заместитель помощника начальника караула по идейно-политической части. Поэтому по служебной необходимости много читаю, ловлю ночами по палантиру вражеские голоса и готов дать отпор любым выпадам их пропаганды. По опыту знаю, что первое, о чем хотят послушать уставшие путешественники, -- это о сотворении мира, происхождении видов и о том, почему оно всё столь скверно вышло.
Не знаю, как другие, а я на лекциях примерно минуты через три после начала впадаю в полубессознательное состояние: глаза у меня при этом открыты, могу сидеть, ходить, даже разговаривать, но без участия головного мозга. Ответственно заявляю: эта способность многократно спасала мне если не жизнь, то уж рассудок точно. Отключился я и в данном случае, и посему в настоящей повести вы не найдете монолога Гоэлроса. Однако дикий гогот гнома, периодически доносившийся до меня сквозь полудрему, можно считать косвенным подтверждением справедливости расхожего мнения, что, с точки зрения эльфов, вся история мироздания -- цепь забавных эпизодов преимущественно эротического характера. В итоге они меня таки разбудили, но, учитывая наличие в составе аудитории девушек и несовершеннолетних, я не рискну излагать здесь некоторые личные комментарии нашего визави к ряду классических легенд.
Завершив речь, Гоэлрос приложился к бутылке с перебродившим нектаром урожая 1438 года, произвеё несколько крупных глотков и лишь затем перевел взгляд на нас. Глаза его округлились. Стало уже довольно светло, и он наконец-то смог разобрать, с кем имеет дело.
– - Дракон! И гном! Ну и вляпался же я. Тревога!
Однако из-за посталкогольного синдрома голос его звучал, скажем так, не очень звонко, и не вызвал в округе заметного оживления.
– - Не могу поверить, -- бормотал он, судорожно пытаясь выдернуть из ножен застрявший меч, -- что это происходит именно со мной.
– - Погоди, -- успокаивающе сказал я, мысленно прикидывая наши шансы.
– - Мы пришли с миром. Мы одной крови -- ты и я.
– - Ну, это ты, положим, загнул: всем известно, что у вас, драконов, кровь зелёная.
– - Ладно, я немного преувеличил. Но мы в самом деле не имеем враждебных намерений. Я всего лишь несу в дар волшебнику небольшой сувенир от нашего семейства.
– - А когда старичок прикоснётся к нему, презент скажет: "ба-бах" -- и замок Абар-Кадабр, сооружение одиннадцатого века, представляющее также и архитектурную ценность и находящееся под защитой государства, птичкой вспорхнёт в небеса. Опять же и дедушку жалко. Он нам, знаете, сколько добра сделал?
– - Гоэлрос принялся перечислять, загибая пальцы на руках, а затем и на ногах.
– - Заасфальтировал территорию, разбил клумбы, построил две школы, салун и тюрьму, открыл дельфинарий, планетарий и колумбарий. Обучает эльфят джиу-джитсу, йоге и ненормативной лексике. Перевёл на квэнди "Кама-сутру" и изобрёл двадцать восемь новых поз. Построил завод по переработке тяжёлой воды в огненную и сейчас договаривается с русскими о поставках сырья. Научил нас печатать фальшивые ассигнации и стрелять из "винчестера". Организовал курсы стриптиза с гастролями за границей. А с тех пор, как умер Кароян, у нас регулярные концерты классической музыки. И всё это -- за одну зарплату старшего лаборанта. Да что там говорить -- симпатичный пенсионер. Не пропущу я вас к нему, нашли тоже дурака.