Шрифт:
Часть 1. Кража на Лиговском проспекте
Глава 1
– Можно не шуметь? Гремишь инструментом на весь подъезд! – с раздражением произнёс высокий худощавый седовласый человек в сером плаще.
– Сейчас сам будешь работать, – огрызнулся молодой низкорослый толстяк в короткой чёрной куртке, вытирая со лба пот своей чёрной вязаной шапочкой.
Они уже несколько минут суетились на лестничной площадке перед массивной коричневой деревянной дверью.
На верхних этажах заскрипела
Взломщики зашли в квартиру и плотно прикрыли за собой тяжёлую дверь.
– Только не включай свет! – предупредил долговязый.
Толстяк включил карманный фонарик, осветил коридор и прошипел:
– Живут же люди! Какой огромный коридор! Представляю, какие здесь комнаты!
– В недавние времена такие квартиры иногда доставались владельцам комнаты в коммуналке после смерти соседей, – сказал хрипловатым голосом долговязый.
Они прошли в гостиную. Луч фонарика высветил небогатое убранство комнаты: круглый стол, стулья, диван, старомодный сервант и массивный шкаф. В углу, на невысокой тумбе, стоял старый телевизор.
– А живёт хозяин этой дорогущей квартиры довольно бедно. Обстановка так себе, а ещё профессор! – заключил худощавый гость. – И поживиться здесь нечем. Вот потому-то Григорьич и не велел ничего брать, кроме деревянного индейского талисмана, который профессор из-за границы привёз. Посвети-ка, Николай, на сервант. Ничего не видишь?
– Кроме рюмок и вазочек здесь ничего нет, – пробурчал толстяк, направивший фонарик на полки серванта.
– Может, он в шкафу эту вещицу прячет или на книжных полках? Посмотри, сколько книг! Зачем ему столько? Наверняка, он их все не прочитал… В общем, на полках никаких предметов, кроме книг, нет, – заключил долговязый.
– Да уж! Так мы до утра будем талисман искать. Ещё придётся в сливной бачок заглянуть, – вздохнул толстяк. – Может, там этот индейский Буратино плавает? Семёныч, давай всё начнём перетряхивать. И чего от меня хочет шеф? Я ведь никогда раньше квартиры не грабил.
– Да не дёргайся ты… Мы и не грабим вовсе, а ищем нужную вещь, которая не принадлежит хозяину этой квартиры.
– Красиво и культурно мысли излагаешь, Семёныч! Интеллигентный ты человек! – заметил толстяк.
– Хватит болтать! Ты лучше скажи, где бы ты такую штуковину хранил, окажись на месте профессора?
– Нигде бы не хранил. Я бы её выбросил.
– Ну, и дурак! Знаешь, сколько подобные вещицы у коллекционеров стоят!
– По-моему, Григорьич преувеличивает ценность этого индейского талисмана, – буркнул толстяк.
Незваные ночные гости прошли в другую комнату. Луч фонарика заскользил по прикроватной тумбочке и широкому подоконнику, уставленному кактусами.
– Нет тут никаких деревянных фигурок. В спальне вряд ли он стал бы хранить талисман, – бормотал толстяк. – Всё-таки эти штуковины несут в себе отрицательный заряд.
– Начитался ты всякой ерунды, Николай! Да и шеф наш недалеко от тебя ушёл. Увлёкся Григорьич эзотерическими делами… Понятно, что талисман ему понадобился срочно – коллекционеры хорошие деньги могут
– Семёныч, что это? – прошептал толстяк, когда луч фонарика высветил висевшие на стене над диваном три жуткие маски.
– Что задрожал, Коля? Это ритуальные маски дикарей. Их шаманы надевают по местным праздникам.
– А зачем же такие страшные рожи над диваном развешивать?
– Чтобы злых духов отпугивать. Вроде нас с тобой, Коля! – хохотнул долговязый вор.
– Так ведь профессор под такой защитой наверно и хранит талисманы. Они могут в этой комнате быть.
– Да профессор вообще может эту вещицу в разных местах держать. То – в гостиной, то – на кухне, то – в спальне. День – тут, день – там… Вот тебе и объяснение слов ясновидящего про перемещающуюся по профессорской квартире вещицу. Тогда понятно, что хорошо оплачиваемый экстрасенс в тумане своего воображения видел.
– Семёныч, лучше не шути про экстрасенсов.
В этот момент на кухне послышался звон посуды и грохот.
– Что это?! – прошептал толстяк.
– Сейчас посмотрим. Не пугайся. Не хозяин же вернулся. Он в Новосибирске на симпозиуме. А супруга его уехала на дачу в Репино. Сведения точные.
– А тогда кто там может быть?
– Испугался уже?
– Не сразу привыкнешь по чужим квартирам шастать. Я же слесарем десять лет проработал. А как Григорьич узнал, что я ключи изготавливал и замки ремонтировал, так сразу меня на дело послал. А я слабохарактерный.
– Говори тише, слабохарактерный! Кстати, слесарь из тебя, Коля, никудышный. С замками совершенно не умеешь обращаться.
Продвигаясь по длинному коридору, воры услышали странные звуки – лёгкие шажки и звон падающей посуды. Толстяк вздрогнул и выронил фонарик, на который тут же наступил его напарник. Коридор погрузился во тьму.
– Хорошо, что я взял с собой ещё один фонарик, – прошептал толстяк.
Луч света снова пронзил тьму профессорской квартиры.
Бесшумно ступая, злоумышленники прошли на кухню.
Здесь царила тишина. Сквозь тюлевые занавески с улицы проникал загадочный серебристый свет февральской ночи. Казалось, будто мелкая снежная взвесь, парящая вокруг неоновых фонарей, кружась, проникала внутрь помещения.
В углу кухни, возле плиты, кто-то зашевелился. Толстяк попятился. И тут большой тёмный клубок выкатился на середину кухни и пронёсся мимо него в коридор. Семёныч выхватил из рук застывшего от испуга подельника фонарь и, выйдя в коридор, посветил на вешалку возле входной двери. Из-под длинного пальто на злоумышленника смотрели два жёлтых глаза. Под вешалкой сидел крупный пушистый кот, державший в пасти странный предмет.