Послание, или Зов утомлённой Земли
Шрифт:
– Что там у вас? – встревожившись, спросил водитель и оглянулся.
– Виталик, тормози! Ему плохо! – закричал Николай.
Однако водитель, отвлёкшись, не успел заметить неожиданно возникшего перед ними мусоровоза. Раздался визг тормозов, скрежет металла, а потом наступила тишина. Водитель мусоровоза, одетый в оранжевую куртку, ругаясь, выбрался из кабины и подбежал к смятому легковому автомобилю. Он попытался открыть переднюю дверцу, однако её заклинило. Увидев в салоне легковушки обмякшего шофёра, водитель мусоровоза вытащил мобильник. В этот момент задняя
– Кто там остался?
– Водитель и второй пассажир. Оба, кажется, не дышат, – пробормотал толстяк, прижимая к животу портфель …
Когда через несколько минут к месту происшествия подъехал патрульный автомобиль, толстяка простыл след. Куда тот мог подеваться на пустынной улице, водитель мусоровоза так и не понял. Метель замела следы, а водителю мусоровоза, отвечавшему в патрульной машине на вопросы инспектора, уже было не до толстяка. Два погибших в аварии человека и не включённые на его машине габаритные огни, грозили ему большими неприятностями…
Тем временем Николай поймал такси и направился в Автово.
Подъехав к двенадцатиэтажному дому старой постройки, он расплатился с таксистом и вошёл в обшарпанный подъезд. Поднимаясь на десятый этаж в пропитанном зловонными запахами лифте с разрисованными стенами и потолком, Николай в очередной раз поразился Григорьичу, который, имея большие деньги, обитал в скромной трёхкомнатной квартире.
Толстяк позвонил в дверь. Тяжёлая металлическая дверь отворилась. На пороге стоял телохранитель Григорьича – широкоплечий светловолосый человек лет тридцати, одетый в джинсы и белую рубашку. Николай не знал его фамилии. Все называли этого телохранителя только по имени – Олег.
– Заходи! – пригласил гостя телохранитель.
Толстяк снял свою вязаную шапочку и прошёл в квартиру. Уже в коридоре гость почувствовал ароматный запах кофе. В помещении было уютно и тепло. Николай снял куртку и повесил её на крючок.
Охранник указал ему на дверь в гостиную. Николай проследовал в просторную комнату. Шеф, облачённый в белый махровый халат, развалившись, сидел в кресле. Рядом с ним на столике стояли две пустые рюмки, блюдце с нарезанными дольками лимона и наполовину опустошённая бутылка коньяка.
– Присаживайся! – указал рукой на диван хозяин.
– Задание выполнено! – доложил Николай и присел на мягкий диван напротив своего шефа, не выпуская из рук портфель.
– Понял уже. Знаешь, а ведь твоего напарника и моего водителя Виталика мы потеряли. Пока ты сюда добирался, про случай с наездом мусоровоза на «Мерседес» уже сообщили по всем новостным телеканалам. Так что про аварию мне всё известно, – мрачно произнёс хозяин. – Рассказывай, как всё прошло в профессорской квартире.
– Да кот там был бешеный, Анатолий Григорьевич! Как ягуар на нас бросался.
– А ты что, стрелять разучился? Ведь пистолеты у вас с глушителями были.
– Растерялись мы. Там мистика происходит.
– Испугался,
– Нет. Но, думаю, что Семёныч умер из-за того, что ему кот порвал грудь когтями.
– Надо же! А в новостях-то сообщили, что два человека погибли в результате столкновения, – усмехнувшись, сказал хозяин.
– Семёныч умер на заднем сиденье рядом со мной за несколько секунд до столкновения из-за того, что профессорский кот ему грудь когтями расцарапал.
– Ерунда какая-то. Не мог Семёныч умереть из-за поцарапанной груди! – буркнул Анатолий Григорьевич.
– Так ведь тот дьявольский кот Семёнычу саму душу расцарапал, и сердце у того не выдержало! – с жаром произнёс Николай.
– Ладно. То, что ты всего лишь рехнулся от страха, не так плохо. Хуже было бы, если бы ты наложил в штаны, – проворчал хозяин. – Ну, доставай скорее вещицу!
Николай открыл портфель и вытащил из него фигурку, облепленную свалявшимися мелкими редкими пёрышками.
– Какая гадость! – поморщившись, воскликнул хозяин.
– Мне самому она противна! – признался Николай.
Николай протянул фигурку хозяину. Анатолий Григорьевич повертел в руках деревянную фигурку и положил её на журнальный столик.
– Ты бледен, Николай, – заметил хозяин.
– До сих пор дрожь пробивает, как вспомню про сегодняшний вечер, – признался гость.
– Присаживайся, Коля, да коньячку греческого выпей, а то замёрз, поди…
– Спасибо, Анатолий Григорьевич, не возражаю.
– Вот-вот, возражать не надо, – с этими словами хозяин налил в рюмку коньяк и протянул её Николаю.
Толстяк выдохнул и выпил коньяк до дна.
– На-ка вот, лимончиком закуси, – пристально глядя на гостя, хозяин участливо протянул Николаю дольку лимона.
Николай умиротворённо закрыл глаза. Потом резко раскрыл их и с удивлением и испугом посмотрел на хозяина.
– Григорьич, что-то мне больно! – прохрипел Николай.
– Извини, друг, – сказал Григорьич и усмехнулся.
Однако вскоре ухмылка сползла с его губ. Хозяин увидел, как толстяк, хрипя и задыхаясь, вытащил из-под свитера пистолет и прицелился ему в лоб. Хозяин побледнел. Послышался чуть слышный хлопок. На белоснежный халат Григорьича брызнули алые капли крови. Он откинулся на спинку кресла и замер с приоткрытым ртом.
Успевший отомстить за себя толстяк выронил пистолет и, захрипев, сполз на роскошный зелёный ковёр.
Услышав подозрительный шум, телохранитель зашёл в комнату. Он удивлённо посмотрел на застывших хозяина и гостя. Сначала Олег хладнокровно осмотрел мёртвого хозяина, а затем наклонился к бездыханному толстяку и перевернул его на спину. Изо рта мертвеца выделилась обильная пена.
Олег осмотрел комнату и решительно вышел в коридор, но затем остановился и вернулся к журнальному столику, на котором лежал талисман. Он вытащил из кармана пиджака носовой платок, замотал в него фигурку и, поморщившись, убрал её в портфель, который стоял возле дивана. Затем телохранитель взял портфель, вышел в коридор, надел куртку и покинул квартиру.