Послание к Филиппийцам
Шрифт:
Оба слова — утешение (paraklesis) и отрада (paramythion), судя по тому как они употреблены в Новом Завете, исполнены доброты, нежности. В них отражается настоящая «забота», которая является проявлением любви к нуждающимся и которая рождает слова и дела, способные повести народ к более полноценной жизни. Во Христе христиане чувствуют на себе любящую заботу, которая помогает им в нужде, ободряет их и зовет к новой жизни. В любви Отца они нашли глубокое утешение, голос, который обращается к их печалям, руку, которая прикасается к их ранам. И Павел хочет, чтобы мы рассматривали эти благословения так: они сейчас побуждают нас быть друг для друга тем, чем стал Бог во Христе для каждого из нас. Наше переживание общения с Сыном и Отцом пришло к нам через Святого Духа, который
Что можно сказать о четвертой составляющей — милосердии и сострадании? По отношению друг к другу эти слова выражают причину и следствие. Милосердие (splanchna) — это внутренний источник эмоций, эквивалент, в нашем понимании, «сердца» как места, где сосредоточены чувства. Сострадательность (oiktirmos) — это сами чувства, эмоции, направленные на их объект. Павел здесь обратился к субъективной стороне спасения. Человек, спасенный Отцом, Сыном и Святым Духом, преобразован Ими в новое создание, с новым сердцем и новыми чувствами. Это тоже побуждает его к иной жизни с иными взаимоотношениями и возможностью глубоко отождествлять себя с другими: еще один мотив и источник единства.
Итак, в стихе 1 учение о спасении утверждается в своей классической троичной форме как дело Отца, Сына и Святого Духа. Если у людей нет согласия в принятии и понимании этого, то как могут они быть едиными? Необходимо говорить о «принятии и понимании», ибо акцент на единстве в мыслях (ст. 2) подчеркивает, что люди не могут реально объединиться, пока они не определились в своих взглядах на Божье дело — его надо понять разумом и сердцем, усвоить как истину и жить в согласии с ним. По этой причине Павел не мог оставить столь важную проблему в покое до тех пор, пока не разъяснил ее на индивидуальном, личном уровне милосердия и сострадания. Истинное согласие в учении естественным образом проистекает из чувств людей, обновленных спасительной работой Бога во Христе.
2. Христианское согласие
Обученный хор легко поет в унисон, но для обычной паствы с разными и посредственными музыкальными способностями такая задача требует больших усилий. Павел рассматривал единство как следствие принятия великих истин, на которых покоится благовествование, но он не считал, что оно может прийти автоматически, без всяких усилий. Единство «естественно» по отношению к благовествованию, но оно придет не «само собой», а лишь благодаря усилию, послушанию и заботливому культивированию. На этом основании истины стиха 1 ведут нас к призыву стиха 2.
Нас сразу же поражает «сосредоточенность на внутреннем мире». В противоположность 1:27, где Павел использует понятие «подвизаясь», здесь он занят мыслями (дважды), любовью и единодушием. Эти понятия включают в себя внутреннюю позицию отдельного христианина. Не будет истинного единства там, где процветает внутренняя антипатия.
Нет ли здесь противоречия с предыдущим высказыванием Павла о радости по поводу того, что Христос проповедуется даже людьми с негативными устремлениями? Не говорим ли мы теперь, что без совершенного освящения мы не можем быть полностью едиными друг с другом? Да, это так. Общение и единство небесное превзойдут все самое лучшее, что мы знаем на земле, именно по той причине, что это будет общение освященных. Освящение — наша цель на земле, но не решение проблемы. Мы не можем сказать о ком–то: «Если бы только он обладал большей святостью, я мог бы с ним ладить». Ведь равным образом и он мог бы сказать то же самое обо мне! Поэтому объективные реальности учения и личного опыта спасения должны находиться в центре наших мыслей о единстве, чтобы формировать базис, на котором мы строим наши взаимоотношения на более глубоком уровне единства.
Павел подчеркивает важность согласия в мыслях: одни мысли… единомысленны, буквально: «думайте одно и то же… думая одно», то есть первоочередная
3. Христианская гармония
В стихах 3 и 4 появляется новый аспект, который хотя и не отсутствовал в стихе 2, как мы увидим, но не был ясно обозначен. Он выражен словом каждый. Мы не смогли бы понять значения стиха 2, не говоря обо «мне», о «нем» и так далее. Тем не менее глаголы оставались во множественном числе, а личность лишь подразумевалась. Теперь личность — в центре внимания. Ответственность за достойную жизнь в единении — это ответственность индивидуальная, персональная, моя.
На самом деле в стихе 3 нет глагола, и этот стих можно было бы с успехом объединить со стихом 2, как это сделано в RV: «doing nothing…» («ничего не делая…»). Однако правильнее будет считать его частью утверждения о личной ответственности. Вначале говорится о неверном отношении к себе в области целей (любопрение, фракционизм или своекорыстие, эгоизм) и в области оценки (тщеславие, или самомнение). Затем следует правильная позиция в области самооценки (смиренномудрие) и в области целей (каждый заботится и о других, ст. 4).
Мы можем представить себе учение Павла с 1:27 по 2:4 в виде перевернутого треугольника. Длинная линия наверху — это место, где церковь смотрит в лицо миру, обнаруживает его враждебность, но тем не менее стоит твердо. Однако эта устойчивость зависит от прочности «опор», поддерживающих ее, и они не «раздвинуты» для устойчивости, а, как в треугольнике, сходятся в одной точке — точке индивидуальной ответственности. Павел не оставляет вопроса о достойной жизни, рождающей стойкость, до тех пор пока не находит для нее опоры в достойной жизни отдельного человека, несвоекорыстного, нетщеславного, который смиренно себя оценивает, ищет благоденствия для других людей и ставит их нужды на первое место. Стойкость зависит от единства, а единство зависит от меня.
Мы уже поняли, что, прежде чем заявлять о единстве жизни в общении, необходимо привести в согласие учение и опыт спасения. В этом заключается правильное толкование стиха 1. Но, чтобы по справедливости оценить развитие мысли Павла от стиха 1 к стиху 4 и воздать должное ее глубине, необходимо снова посмотреть на взаимоотношения между истиной и единством. Там, где есть согласие учения и опыта спасения, должно быть и единство, — «должно» не в смысле автоматического результата, а в смысле обязанности, от которой нельзя уклоняться. Сам Павел был поразительно последователен в выполнении этой обязанности. В своем заключении, со всеми его испытаниями и неопределенностью, он был исполнен радости (ст. 2) оттого, что его филиппийцы жили достойно благовествования, которое он разделял с ними. Кальвин справедливо замечает, «как мало он беспокоился о себе, лишь бы только все хорошо было у церкви… Его ожидали пытки, наготове был палач, однако все это не мешало ему переживать чистую радость, видя, что в церквах все обстоит благополучно» [50] . Но Павел радуется не благополучию в церкви вообще, а конкретно — в церкви, живущей евангельской жизнью, объединенной единством мысли, сердца и воли, бескорыстной взаимной заботой. Еще Кальвин говорит о «главной примете, указывающей на процветание церкви…», [51] — взаимном согласии и братской гармонии.
50
Кальвин, указ. соч.
51
Там же.