Послание

Керли Джек

– Джереми не мог видеть, кто был убийцей, зато он четко видел, кто убийцей не является, – сказал я, вспоминая, как Джереми изучал полицейские рапорты и протоколы допросов, пока его сфокусированный в точку ум расшифровывал каждую деталь. Я вспомнил, как он накричал на Эйву, когда та сказала, что его вмешательство спасло человеческие жизни: «Ты видишь в этом спасение людских жизней, ведьма. А я вижу ПРЕДАТЕЛЬСТВО ДЖОЭЛА ЭДРИАНА!»

Я вспомнил легкость, с которой он направил меня против невиновного Колфилда, и ту готовность, с которой я это воспринял.

–

Джереми прочел материалы и обнаружил или предположил, что убийца захвачен миссией мести, спровоцированной доминированием матери или чем-то в этом роде. Мой брат увидел в убийце родственную душу. Он также увидел, что Колфилд не подходит на эту роль по складу своего ума.

В глазах Гарри вспыхнуло понимание.

– Поэтому Джереми направил тебя к Колфилду, чтобы дать настоящему убийце время выполнить свою миссию, вставить мать в свое кино. Джереми не жег тебя, потому что…

Я кивнул.

– Потому что он сам не выполнил свою часть договора. Вместо этого он направил меня по ложному следу.

– А Линди сейчас где-то с… мамой, – прошептал Гарри. – Завершает свои фантазии.

Я с чувством стукнул кулаком по столу – жест столь же бессмысленный, как попытка остановить бурю с помощью бумажной вертушки.

– Что будет делать Линди? – сказал Гарри.

Мы сидели в машине без каких-либо идей, куда ехать. Я скрестил ноги и вернулся на двадцать лет назад. Опасность. Буря. Что делать? В дневное время: бежать к своему дубу в лесу и забраться в крепость. Ждать. Ночью: выскользнуть в окно и залезть в автомобиль.

Я понял, что он будет делать, – эти же чувства были и во мне.

– Он поедет туда, где чувствует себя в безопасности, Гарри: в его версию моего домика на дереве. Я должен был сообразить, что это могло быть.

– Побежит ли он… заканчивать свое кино?

– Он никогда ничего не делал в спешке. Мы знаем только это.

Может быть, я обманывал самого себя? Но Линди провел сотни часов, выслеживая свои жертвы, монтируя видеозаписи, выбирая сцены, сшивая их в пятиминутный безумный сюжет расплаты. Нет. Он хотел оттянуть момент очной ставки. А для этого он должен чувствовать себя в безопасности. Следовательно, никаких тупиков, никаких штурмов, никаких отрядов специального назначения с прожекторами, воем сирен и громкоговорителями. Это только ускорило бы его сумасшедший план. Хотя, когда все будет закончено, думаю, он мог бы со смехом выбежать под ливень огня и металла: боль и смерть для него будут значить не больше, чем точки, из которых складывается изображение на телеэкране.

Но сначала мы должны были его найти. Что там говорила мисс Клей? Нет. Что сказала миссис Бенуа?

Носы.

Носы. Я вспомнил, как миссис Бенуа начинала суетиться, когда мы разговаривали с ее племянницей. Носы.Она возбуждалась, когда кто-то произносил имя Линди. И говорила – носы.Или что-то похожее на это.

– Давай назад, в мотель, Гарри, – сказал я. И добавил совершенно лишнее: – Жми.

Глава 34

Я

сидел на кровати рядом с миссис Бенуа, положив руку ей на колено, которое под одеялом казалось деревянным. Она по-прежнему курила и смотрела телевизор, не обращая внимания ни на кого в этом мире. Я пододвинулся ближе, чтобы заглянуть в ее водянистые глаза.

– Уилл Линди, – сказал я. – Вилли.

Ее губы сложились в складку, и она произнесла слово «носы».

– Где находится Вилли, миссис Бенуа?

Она отклонилась в сторону и вытянула шею в сторону экрана. Я передвинулся и заслонил его.

– Вилли, – повторил я. – Уилл Линди. Где Вилли? – Носы, – еще более энергично сказала она.

– Уилл Линди! – крикнул я ей прямо в лицо, надеясь, что за счет громкости смогу выровнять сместившиеся пласты ее памяти.

Мисс Клей сжала руки, но вмешиваться не стала.

– Носы, – повторила миссис Бенуа. Ее рука протянулась к моему лицу, словно хрупкая лапка, и крепко ухватилась за него. Я пытался представить, что она видит. Она жила рядом с Линди. На речке Томбигби. Фермерский дом. Наружные постройки. Поле. Деревья. Что еще я видел на фотографиях мисс Клей? Вода. Остовы суден в веренице деревьев.

– Лодки? – спросил я у мисс Клей, пока ее тетя царапала ногтями мою щеку.

Мисс Клей заговорила через комнату шепотом:

– В конце участка Линди, возле реки. Две старые ржавеющие шхуны, рыбацкие, как мне кажется, такие, с длинными стрелами. Для сетей? Одна лежала на боку, ржавая посудина. Вторая стояла вертикально, застряла в грязи. Их уже давно нет, но, возможно, он там прятался, если была возможность.

Я понимающе кивнул.

– Лодки? – спросил я у миссис Бенуа, глядя сквозь ее пальцы. Она наклонилась вперед, и наэлектризованные пружины ее седых волос коснулись моего лба. Когда она с пренебрежением бросала слова мне в лицо, зубы ее щелкали:

– Эта маленькая мартышка… с бешеными глазами… всегда пряталась… в этих лодках… на их чертовых… носах.

В бухту Мобил впадают две основные реки, Мобил и Тенсо. Между ними и вокруг них располагается вторая по величине речная дельта в стране – десятки тысяч акров болот, топей и низин, аллигаторы и змеи, тучи безжалостных голодных насекомых. Мы энергично продвигались вверх по реке со скоростью узлов двадцать – это все, что мне удавалось выжать из большого мотора «меркьюри», брызги от которого летели прямо на нас. Я наклонил голову, стараясь прикрыть глаза от дождя козырьком кепки, и радовался, что лодка эта была освещена. Указывая вперед, я крикнул:

– Следи за водой, Гарри!

– Зачем?

– Бревна, пни… Что угодно. Сразу кричи.

Та же буря, под которую мы с Эйвой занимались любовью, двинулась на северо-запад и там столкнулась с фронтом, шедшим из Канады. Верхнюю часть бассейна реки Мобил площадью сорок четыре тысячи квадратных миль заливало три дня. Затем следующая буря, которая и накрыла нас сейчас. Гарри закричал, тыча во что-то пальцем. На нос нашей лодки летел клубок вырванных с корнем растений. Я резко крутанул руль, и клубок чиркнул по борту в районе кормы. Гарри закрыл глаза и забормотал что-то себе под нос.