Послания и Знаки из Космоса
Шрифт:
Когда весной 1976 г. я в последний раз был на телесъемках в Японии, я попытался получить разрешение на посещение мавзолея Дзимму. «Это невозможно», — слышал я со всех сторон. Доступ в мавзолей запрещен всем смертным, кроме членов императорской семьи, а во внутренний реликварий имеет право входить только тенно. Небольшим утешением послужило то, что японские телевизионщики организовали вертолет, на котором мы сделали несколько кругов над легендарной могилой. Кроме рва с водой, окружающего мавзолей как неприступный замок, холма с искусственно посаженным лесом, где якобы находится могила, а также нескольких стен, которые не производят особого впечатления, я ничего не увидел. Совсем ничего.
Одни японец посоветовал мне, чтобы я написал в книге о своем желании посетить это таинственное место. Мол, императорская династия в наши дни настолько современна, что таким образом у меня может появиться прекрасный шанс быть допущенным к могиле Дзимму Тенно. Я прикладывал уже гораздо большие усилия, чтобы добраться до необычного,
В мифах описано множество грандиозных событий, которые стали понятны лишь с появлением теории относительности Альберта Эйнштейна. В качестве подходящего примера мне сразу вспоминается миф, о котором зашла речь в нашем разговоре с профессором Люшером. В нем объясняется древнейший закон замедления течения времени. Вот как записана история ребенка с островав древнем своде преданий «Танго-фудоки»:
«В уезде Носа есть местность Хеки, а в той местности — деревня Цуцукаха. Среди жителей этой деревни был парень по имени Мальчик с острова. Этот парень был хорош собой и не имел себе равных по красоте.
При императоре, который управлял империей из дворца в Аса-куре, Мальчик с острова отправился один далеко в море на лодке ловить рыбу. Ничего не поймав, он заснул в лодке. Вдруг перед ним появилась необыкновенно красивая девушка. Мальчик с острова спросил ее: «Дома людей далеко отсюда, и на море нет ни души. Кто ты и как появилась предо мной так неожиданно?»
Девушка с улыбкой отвечала: «Меня принес сюда ветер».
Мальчик с острова снова спросил: «Откуда принес тебя ветер?»
Девушка отвечала: «Я пришла с неба. Прошу тебя, оставь сомнения и поговори со мной с любовью. Я намереваюсь жить вместе с тобой — так жевечно, как Небо и Земля. Если ты хочешь последовать моим словам, то минутку не открывай глаз».
Вскоре они добрались до странного острова, усыпанного жемчугом. Глаза Мальчика с острова еще никогда не видели такого блеска. Из сверкающего дворца вышли семеро юношей, и звали их Плеяды [5] , а потом вышли еще восьмеро юношей, и их звали Гиады [6] .
Мальчик с острова познакомился с отцом и матерью прекрасной девушки, и они объяснили ему разницу между миром людей и пребыванием на Небе. Мальчик с острова женился на девушке с Неба, и веселья было в десять тысяч раз больше, чем у людей на Земле.
Когда прошло три года, Мальчика с острова вдруг охватила тоска по родине. Он скучал по своим родителям. Слезы и печаль не оставляли его.
Тогда девушка спросила его: «С недавних пор я смотрю на твое лицо и вижу, что оно не такое, как обычно. Прошу, поведай мне о своем желании».
Мальчик с острова отвечал: «Я, ничтожный, оставил родину, близких и друзей и попал в страну богов. Я чувствую, что меня одолела тоска. Если можно, я бы хотел ненадолго вернуться на родину и повидать родителей».
Попрощавшись, он сел в лодку. Она велела ему закрыть глаза. И вот он сразу очутился на родине, в своей деревне.
Он осмотрелся: все вокруг совершенно изменились. Мальчик с острова не нашел примет, по которым мог бы узнать свой дом. Тогда он спросил у деревенского жителя: «Где сейчас живет семья Мальчика с острова?»
Деревенский житель отвечал: «Откуда ты, если спрашиваешь о таком старом человеке? Я слышал предания от стариков, что в давние времена здесь действительно жил человек по имени Мальчик с острова. Он отправился один далеко в море и не вернулся. С тех пор прошло 300 лет. Почему ты вдруг спросил об этом?»
Мальчик с острова зарыдал и отправился восвояси».
5
Плеяды — рассеянное звездное скопление в созвездии Тельца.
6
Гиады — звездное скопление в районе головы созвездия Тельца. Точно измеренные перемещения его членов образуют основу для шкалы расстояний в космосе.
Главная суть мифа, который очень мне нравится, состоит в следующем: в сказочной истории любви сокрыт факт, доказанный (благодаря Эйнштейну!) лишь в наше время. Замедление течения времени! Видимо, Мальчика с острова на космическом корабле с большим ускорением забрали в «мир богов». Он думает, что провел там всего три года, но по возвращении на свою земную родину узнает, что здесь тем временем прошло больше трехсот лет. Вполне безобидная история, передающая лишь факты. Черт возьми! Кто может опровергнуть этот факт?
В других древних мифах также содержатся знания о замедлении течения времени. Например, для индийского бога Вишну продолжительность человеческой жизни «лишь мгновение», а мифические китайские императоры были «небесными владыками», они передвигались по небу на огнедышащих драконах и жили 18 000 земных лет. О первом владыке Пан Ку в китайской мифологии говорится, что он скитался в космосе 2 229 000 земных лет. Даже в Ветхом Завете написано, что в руке Бога все «время и два времени и полувремя». Псалмопевец выразил
«Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и [как] стража в ночи…» (Псалтирь 89:5):
После отъезда из Японии я посасываю два горьковато-сладких леденца. В древних японских мифах бродит призраком бог по имени Омохикане но нами. Я попросил перевести мне это имя и, к своему изумлению, услышал, что дословно это означает: «Божество, которое соединяет в себе силу ума нескольких богов». Очевидно, этот бог был своего рода компьютером. Странно.
Странно, как и намек, услышанный от японских археологов. В мировой археологии известны японские фигурки «догу». Они сделаны из камня или глины и имеют форму головы космонавтов — в скафандрах с огромными очками. Такаяформа фигурок «догу» (существуют и другие) появляется примерно за 600 лет до Рождества Христова. И именно в это время небесные божества передали Дзимму Тенно, первому императору Японии, его империю, а в 592 г. до Рождества Христова за 20 000 км по прямой пророк Иезекииль встречался с космическими кораблями (см. Blumrich: «Da tat sich der Himmel auf— Die Raumschiffe des Propheten Hesekiel») — для обозначения совпадающих событий существует красивое иностранное слово «коинциденция». Нравится мне это слово!
В дискуссии (см. Ernst von Khuon: «Waren die Gotter Astronauten?»), устроенной шестнадцатью учеными по поводу моей теории, профессор Иоахим Иллис сказал: «1000 примеров при вероятности 1:1000 разгадки ничего не меняют в ее неправдоподобности и вовсе не делают разгадку более вероятной, чем это позволил один случай. Таковы законы математики и одновременно законы мышления разума, об этом нельзя спорить всерьез».
В самом деле, глубокоуважаемый профессор? Я совершенно не согласен с обоснованием аргументации. Для меня, обычного скромного обывателя, десять косвенных доказательств, обосновывающих некое утверждение, всегда имеют больше доказательной силы, чем всего одно косвенное доказательство! Но если Иллис предпочитает «один случай», то таким случаем для него будет миф догонов о Сириусе. Я желаю любезного обхождения. 2x2 будет 4. Кто будет с этим спорить? Математике не нужны косвенные доказательства, у нее ясные правила. К сожалению, законы мышления разума лишены такой абсолютной ясности. На основании разумных решений убийц отправляли на электрический стул или виселицу, а затем иногда выяснялась их невиновность — горе от ума? Бесчисленное количество «разумных» научных теорий существуют благодаря нескольким косвенным доказательствам. Для примера назовем эволюционную теорию Дарвина. Многие, да что там — большинство астрономических и астрофизических теорий существуют на основании (нескольких!) косвенных доказательств, например общепризнанная теория профессора Фреда Хойла, гласящая, что в пракосмосе водород образовался «из ничего». Социологические модели будущего некоторых марксистских псевдоученых также существуют благодаря косвенным доказательствам, как и почти каждое предположение в археологии.
От чего может зависеть, что «тысяча примеров» (= косвенных доказательств) на чаше весов в одном случае весит очень много, а в другом — не перевешивает даже пушинки? В этом ли высшая научная справедливость?
Конечно, я задумывался, откуда берется такая выборочная справедливость. Каждый человек появляется на свет со своеобразным компьютером, мозгом. С первого дня там сосредоточены чувственное восприятие и волевые действия. Блоки памяти и нервноэлектрические переключательные элементы объединены в 14 миллиардах клеток серого вещества коры больших полушарий мозга. Там хранится и обрабатывается информация. Уже младенцу в колыбели они передают через рецепторы: это горячее, холодное, влажное, сухое, ароматное, вонючее, черное, белое, разноцветное. Потом идут целенаправленные, особые посылы от родителей, учителей и священников: ты можешь делать это, а вон это — нельзя, это неправильно. И однажды, руководствуясь накопленными знаниями, человек начинает логически рассуждать и поступать самостоятельно. Он знает, что вызывает любовь и ненависть, радость и боль, желание и нежелание.
Физиолог Лондонского университета, профессор Дж. Кемпбелл, посетивший институт Макса Планка в Германии и Коллеж де Франс в Париже, установил, что человеческий мозг всегда и в каждом случае стремится к достижению удовольствия, а значит, он на это запрограммирован. При этом Кемпбелл имеет в виду не только сексуальное удовольствие. Например, удовольствие достигается профессиональным успехом, как и общественным признанием за особые достижения, а досада, неуверенность и посягательства как на духовную, так и на материальную собственность вызывают чувство неудовольствия.
Если помнить об этом, по-человечески становится понятным, что ученого, занимавшегося изучением специального предмета, охватывает чувство неудовольствия, когда начинают копаться в результатах его длительной кропотливой работы. Хорошо поставленным голосом он с кафедры излагал свои знания — чистое удовольствие, каждый день новое, прекрасное. А потом, о ужас, кто-то начинает расшатывать с таким трудом построенную мыслительную систему. Ученый, к сожалению, тоже не может избавиться от возникающего чувства неудовольствия. Этим замечанием я вовсе не желаю задеть нравственную чистоту никого из ученых, а лишь хочу приобщить их как сограждан к вполне человеческим слабостям.