Послания Ивана Грозного
Шрифт:
точию во пречестней сей обители пречистыя Богородицы, чюдотворца
Кирила составления. И вам молитвовавшим, аз же окаянный преклоних
скверную свою главу и припадох к честным стопам преподобнаго игумена
тогда сущаго, вашего же и моего, на сем благословения прося. Оному же
руку на мне положъшу и благословившу мене на сем, яко же выше рех, яко
некоего новоприходящаго пострищися (Понеже помните, отцы святии егда
некогда прилучися некоим нашим приходом
некоего новоприходящаго пострищися.
– Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь,
во время которой царь собирался постричься в монахи, относится, как он сам
указывает, ко времени, когда игуменом монастыря был Кирилл, т. е. к 1564 - 1572 гг.
(см.: Строев, ук. соч., стр. 55). В эти годы царь посещал монастырь дважды - в декабре
1565 г. (ПСРЛ, XIII, 400; Акты Археограф, экспед., т. I, № 270) и весной 1567 г. (ПСРЛ,
XIII, 407).).
И мне мнится окаянному, яко исполу есмь чернец: аще и не отложих
всякого мирскаго мятежа, но уже рукоположение благословения
ангельскаго образа на себе ношу. И видех во пристанищи спасения многи
корабли душевныя люте обуреваемы треволнением. Сего ради не могох
терпети, малодушьствовах, и о своей души поболех, яко сый уже ваш, да не
пристанище спасения испразнится, сице дерзнух глаголати.
И вы, Бога ради, господия мои и отцы, простите мене грешнаго за
дерзость доселе моего к вам суесловия. И яко же рече великое светило
Иларион Великий во своем послании к некоему брату, сице рече: «К
старейшему брату и Христову рабу, убогий аз инок и последний в братстве
Иларион, малейший разумом и неключимый ни в коем же блазе деле. Яко
послал ми бе таково слово, глаголя, яко беси нудят мя мысльми, да любви
ради и Христовы заповеди отпиши ми слово и главизну утешну или две. Аз
же восприем послание и прочет его удивихся: како убо брат мой утешения
востребова от мене, или наказание от самого ненаказанна, и от нагаго
одежду, паче же от грешника спасения и утвержения слова? И сия
помыслив, не требовах хотети руку ( Испр. по КТЦ; в рукоп. еда. ) мою
прострети на отписание, бояся, егда сам не творя буду, тебе же начну пиша
глаголати, по отеческому слову кладязю подобен буду - иныя омынающе,
себе же многи скверны не могущи истребити. И прииму осуждение с
возлагающему на плеща человеком бремена тяжкая и неудобьносимая - а
сам перстом того не хотя двигнути. И буду яко круг медян, тщим гласом
бряцая: и сего ради ужасаюся и трепещу, да не паче Бога разгневаю,
учительский сан восхищая,
160
И аще сицевое светило о себе сицерече, аз же, окаянный, что сотворю,
иже беззаконию сущи скверно жилище и бесом игралище своими злыми
делы бых? но хотел убо бых конец делу, положити: но понеже вижю, грех
ради моих, нудити вам мене о сем, сего ради, по великому апостолу Павлу,
бых безумен; понеже вы мя понудисте, мала некая от своего безумия
изреку вам, не яко учительски и со властию, но яко рабски, и послушание
повелению творя вашего преподобия, аще и безмерна высота есть моего
недоумения.
И пакы яко же той же великое светило Иларион к первому приложи
рече: «И паки аз противу таковому помыслу ино кой помысл наставлю,
егда что зло постражду, не сотворив иолю братню и не упокоив духовное
желание искренняго ми. Помянух бо реченное: аще брашна ради скорбит
брат твой, уже не по любви ходиши. Да аще брашна ради телеснаго зазор
есть не подавшему, кольни паче душевнаго брашна лишив брата, сущаго в
скорби. Сия же помыслив аз, в себе рек: егда како и мое желание Бог
презрев, и не сотворит ми полезное души, яко же аз братне да отвергу
сомнение, дерзновение же восприем, напишу ему по желанию его яже
Богом возмогаемь. Кто бо весть, егда по оного желанию и вере даст ми
Господь написати, и мне самому полезное и оному? Паки же грубости ради
моея и простоты словес воздержахся, помышляя, егда ( Испр. по ТЦП; в
рукоп. его. ) како навыкшу ти в книжной силе, и в мудрости святых
возрастшу, писание мое неугодно явится, паче же юности моей речений
моих честыни внимающи. Но обаче Бог, иже приимый вдовици оноя две
цате, и яко велик дар вмени ей, той же и тебе, рабу его, сотворит любовь,
прияти се желанное тобою от нас».
Сего ради аз, окаянный, сие видя, дерзнух писати, паче же и сего ради,
яко же мне мнится окаянному Божие некое изволение сему быти.
Веруйте ми, господия мои и отцы, Бог свидетель, и пречистая
Богородица, и чюдотворец Кирил, яко сего Великаго Илариона доселе
послания ниже паки читах, ниже видах, ниже паки слышах о нем: но яко
восхотех к вам писати и хотех писати от послания Василия Амасийскаго, и,
разгнув книгу, обретох сие послание Великаго Илариона, и приникнув, и
видев, яко зело к нынешнему времяни ключаемо, и помыслих, яко Божие
некое повеление сицево обретеся к полезному, и сего ради дерзнух пясати.