Посланница. Тайна геллании
Шрифт:
— Нарин, ты опять с кем-то поссорилась? — Рэй присел около меня.
— Нет, я шутила.
— Неудачная шутка.
— Ага.
В зал вошел Дорриэн. Принаряженный, отдохнувший. Не то, что я. Эмпат даже не подумал поискать меня взглядом. Уселся в кресло и милостиво разрешил начинать праздник.
И весь народ ринулся к столам с закусками и выпивкой.
— Может, все-таки будешь что-нибудь?
— Лор, отстань. Мне сейчас не до еды.
Затем настал черед танцев. Пару раз подбегали Лин с Тэнаком, потом еще кто-то (честно говоря, мне было так
Думать не хотелось, задерживаться здесь еще хотя бы на пять минут тоже. Но, так или иначе, а сегодня я должна решить с Дорриэном все раз и навсегда. Со вздохом поднявшись, я направилась к эмпату, окруженному придворными. В основном эмпатиями. Опять за старое!
— Можно? — И не дожидаясь ответа, я подвинула эмпатию (кажется, еще одна фрейлина; надо устроить им массовый расстрел) и улыбнулась Владыке. Вот сволочь! Кривится!
— Ваше Величество, просим вас, продолжайте, — попросила подвинутая мною фрейлина и чуть не захлопала в ладоши, когда эмпат открыл рот, чтобы что-то продолжить.
— Нарин, вы, кажется, пропустили начало моего рассказа, — ухмыляясь, заметил он. — Так вот, я говорил о сегодняшнем нападении Безликих. Теперь ни одна мышь не проскочит мимо моей стражи. Никто не въедет в город и не покинет его, пока последний Безликий не будет пойман.
В смысле не покинет? А я? Это что, был прозрачный намек на то, что я пленница в этом городе? Но он же обещал!
— Ваше Величество, а что вы делали в городе один, без охраны? — улыбаясь, спросила я. Интересно, признается, что был со мной и в скором времени собирается сделать меня своей женой или…
— А это, сударыня, вас не касается, — звучал ядовитый ответ.
Нет, Дорриэн, какая же ты все-таки гнида! Только я поверю тебе, как…
Мои мысли прервал вопрос одного из эмпатов.
— Что станет с Безликими, когда их поймают?
Дорриэн откинулся на спинку трона и просто ответил:
— Казнят… предварительно предав пыткам, разумеется.
— А что, без пыток никак? — злобно сказала я.
— А вы их жалеете? Никогда не думал, Нарин, что вы такая чувствительная.
Со всех сторон послышались сдавленные смешки. Он еще и смеется надо мной? Сердце больно кольнуло осознание того, что меня опять обвели вокруг пальца.
— Садитесь, Нарин. — Дорриэн потянул меня за руку и, смеясь, продолжил. — Поделитесь с нами своими соображениями по поводу будущего Безликих. Может мне стоит их пощадить, чтобы не ранить ваше чуткое к страданиям других сердечко?
Стараясь не показывать своих эмоций, я равнодушно ответила:
— А разве животное могут заботить чьи-то чувства? Нет, оно не умеет ни чувствовать, ни понимать. Оно просто убивает, следуя своим инстинктам. Не так ли, Ваше Величество?
Смех стих. Эмпаты испуганно переглядывались, не решаясь нарушить повисшее молчание. Владыка побледнел и, схватив меня за запястье, больно сжал его. Я закусила губу, стараясь не закричать.
— Тебе
— Ты сама в этом виновата, — равнодушно бросил он и отвернулся. Я проследила за его взглядом и помимо воли застонала. Еще одна красотка, на которую Его Величество решили пялиться.
В дверях показалась белокурая эмпатия в темно-синей маске, тон в тон сочетающейся с цветом платья. Пока она шла к трону, голоса смолкли, а любопытные взоры с восхищением смотрели ей вслед.
— Может, хватит? — прошипела я и дернулась.
На что Дорриэн только улыбнулся и, не выпуская моей руки, так же тихо произнес:
— Право, Нарин, твоя ревность смешна. Это всего лишь обещанный Эдель сюрприз. Дорогая, меня начинает раздражать твоя маниакальная подозрительность.
Захотелось плюнуть ему в морду, вскочить и убежать. Но я сдержалась, иначе бы это вызвало новый всплеск сплетен. А их в последнее время и так было предостаточно.
Эмпатия склонилась перед Владыкой и, сняв маску, поприветствовала его короткой речью. Я глянула на нее и удивленно вздернула брови. Амелия?
— Рады вашему возвращению, Амелия, — сказала подошедшая Эдель. — Надеюсь, мы теперь часто будем видеть вас в Ирриэтоне.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила эмпатия и залилась краской, явно смущенная таким количеством любопытных взглядов.
Я покосилась на Эдель. Тоже мне, подруга. Привела в замок еще одну красотку. Как будто их тут и без этой не достаточно!
— Может, отпустишь меня? — с мольбой в голосе прошептала я.
— Сиди, — сказал он и обратился к только что пришедшей эмпатии. — Что ж, начинайте. Порадуйте нас своим пением.
Амелия еще раз поклонилась и попросила лютню. Устроившись на невысоком стуле, эмпатия коснулась струн тонкими пальцами, и зал наполнили волшебные звуки. Перебирая струны, Амелия начала негромко петь. Постепенно ее голос нарастал. Боже, какой это был голос! Наверное, сами ангелы на небесах сейчас завидовали этому голосу, звенящему, словно тысячи серебряных колокольчиков. На какое-то время я заслушалась, позабыв о насмешках Дорриэна и о боли. Казалось, только ее голос существовал в это время и в этом месте, а все остальное не имело значения.
Когда Амелия закончила петь одну балладу, раздались громкие аплодисменты. Эмпатия благодарно улыбнулась и продолжила перебирать струны. Часть придворных оставили Владыку и присоединились к тем, кто окружил поющую эмпатию.
— Что-то ты сегодня не танцуешь? — продолжил свои нападки Владыка. — И где же твои поклонники?
— Ждут, пока ты меня отпустишь и я, наконец, смогу с ними танцевать.
— Боюсь, ты сейчас не в том состоянии, чтобы очаровывать моих подданных, дорогая.
На языке вертелся красноречивый ответ, а перед глазами вспыхивали разноцветным пламенем миллионы ярких огоньков. Я постаралась взять себя в руки и потребовать, чтобы он, наконец, меня отпустил. Но язык отказывался меня слушаться. Вот он снова что-то сказал и зал наполнил громкий смех.