Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]
Шрифт:
— Что это у тебя? — спросил комиссар.
— Набор трубок. Мне его подарили.
— Я спрашиваю тебя не о ящике, а о синяке.
— Понимаете, меня приняли за какого-то насильника. Произошло странное недоразумение, и вот…
— Ну что ж, в таком случае поздравляю тебя с первой взяткой.
— Какой взяткой? Этот ящичек с трубками? Так ведь они мне от чистого… Постойте, господин Гутманис. Куда вы?
— К любовнику Лилии Буке.
— А что мне теперь делать?
— Хоть изредка думать головой, а сейчас засесть в кабинете и никому не показываться на глаза с этим синяком и ящиком.
— Может
— Нет, вам лучше найти крахмала, намочить его и приложить к своему фингалу, пока он еще не посинел.
— А, полицейская ищейка! Зачем ты заявился сюда?
Соседняя дверь на лестничной площадке приоткрылась, и из-за нее показалось любопытствующее лицо.
— Впустите меня — или намерены разговаривать здесь? — спросил следователь Гутманис.
— Проходите, — сквозь зубы сказал мужчина и поплотнее запахнул халат.
Они прошли по темному коридору и попали в большую совершенно пустую комнату. Похоже, ее давно не убирали. Здесь не было даже занавесей, только посередине стояла огромная кровать под балдахином, на которой кто-то лежал, накрывшись с головой одеялом.
— Ну, давай, быстро, — толкнул лежащего мужчина. — Дай нам поговорить с господином комиссаром наедине.
— Я же не одета, — донеслось из-под одеяла.
— Кому ты нужна, он и не таких видел.
— Отвернитесь, — женщина засунула ноги в туфли, схватила лежавшую на стуле одежду и, прикрывшись ею, выбежала из комнаты.
— Ну, так что вы хотите от меня? — спросил мужчина, присаживаясь на единственный в комнате стул. — Только побыстрей, видите, у меня нет времени.
— Вы знаете господина Яншевского?
— А, этого ублюдка? Еще бы не знать. Из-за него мне пришлось переехать в эту дыру.
— Как вы относитесь к нему?
— Своими собственными руками задушил бы.
— Вы знаете, что его сегодня убили?
— Туда ему и дорога, — усмехнулся Альфонс. — Значит, эта дура с миллионами снова моя.
— Вы ничего не хотите мне сказать?
— Нет! Убирайтесь вон!
«Потайная дверь, ведущая в подземные лабиринты замка, открылась, и из нее вышел качающийся на каждом шагу скелет. В его пустых глазницах при виде лежащей на широкой кровати принцессы сверкнули красные огоньки. Он подошел к девушке, провел по рассылавшимся по подушке золотистым волосам своей шершавой ладонью, а затем вцепился обеими руками в ее горло. Что-то хрустнуло под его пальцами, принцесса дернулась и застыла с открытым ртом, из которого показалась тоненькая струйка крови. Скелет припал к ее губам и с каждым мгновением стал обрастать плотью, превращаясь в принцессу. Лежащая же на постели девушка с каждым мгновением превращалась в страшный скелет.
— Принцесса, откройте! — заколотил кто-то в дверь спальни…»
Ингрида Мелнарс перевернула страничку и тут услышала донесшийся из гостиной стук.
«Я, кажется, опять оставила открытым окно. Надо пойти закрыть, а то ветром разобьет», — подумала девушка и, отложив книжку в тонкой пестрой обложке, накинула халат. Пройдя в гостиную, она закрыла окно. Уже уходя, горничная протянула руку, чтобы поправить плохо висевшую бархатную штору, и тут из-за нее выпрыгнул мужчина в маске.
— Тихо, а то… — обжег ухо горничной горячий шепот. — Достаточно одного звука, и ты будешь мертва. Понятно. Лицом к стене. Никому ни слова о нашей встрече.
Стукнуло окно.
С полчаса, наверное, простояла девушка так, лицом к стене и дрожа от страха, пока не отважилась оглянуться. С большим трудом на несгибающихся ногах она дошла до своей комнатки и быстро легла в постель, предварительно перевернув книжку, чтобы не видеть смотревшего на нее с обложки скелета с окровавленным ножом в руке. Минут двадцать Ингрида Мелнарс лежала в душной комнате, сжавшись клубочном и дрожа от страха, затем молодость и нервная усталость взяли свое, и она уснула, прикрыв голову подушкой. Но и во сне, ворочаясь и постанывая, она шептала:
— Не надо, не надо. Я ничего не скажу…
Рано утром в дверь дома Яншевского громко постучали.
— Что, позвонить не могут? — вздрогнув, подумала все еще не отошедшая после ночного кошмара горничная.
Она подошла и открыла входную дверь.
На пороге стоял старик с орлиным носом в черном, сильно помятом сюртуке.
— Доброе утро, милая девушка. Позовите, пожалуйста, хозяйку. Я обещал, что зайду сегодня к ней, — сказал старик, протискиваясь в приоткрытую дверь. — Я подожду ее здесь.
Горничная, ничего не сказав, пожала плечами и поднялась к экономке.
Вента Калныня нашла старика уже в кабинете покойного, разглядывающим доспехи.
— Доброе утро, красивая женщина. Я обещал и пришел, и даже привез тележку. Он, правда, хотел сам доставить мне эти доспехи, но раз такое дело… Я сейчас отдам оставшиеся деньги. Они вам сейчас будут очень нужны. Похороны всегда требуют больших расходов, чем рождение.
Антиквар достал из-за пазухи завязанные в носовой платок латы и протянул их экономке. Бумажных купюр там было намного меньше, чем в сундучке, но это не помешало хитрому старичку поплакаться:
— Ах я бедный, несчастный человек, отдаю свои последние сбережения. Поверьте, эта страсть к старью приведет меня к нищете. Хотя, вы знаете, я бы, пожалуй, купил у вас еще кое-что из того кабинета, если, конечно, не очень дорого. Принесите, пожалуйста, мне немного веревок и какую-нибудь тряпку, чтобы прикрыть доспехи.
Женщина вышла, а антиквар стал жадно ощупывать доспехи, бормоча себе под нос:
— О какая прелесть, какая работа. Клеймо. Настоящий шестнадцатый век и за двести латов! Здорово я придумал. Пожалуй, это лучшее, что я видел в последнее время. Теперь я смогу получить за них столько, что мне, наконец, хватит…
Старик был так увлечен разглядыванием доспехов, что даже не расслышал металлического щелчка, и только в последнее мгновение встретился взглядом с налитыми рубиновым светом глазами своего убийцы.
— А-а, — только и успел выдохнуть антиквар, прежде чем рухнуть с пробитой стальным клинком грудью.
Гутманис достал из кармана лупу и подошел к доспехам.
— Итак, вновь для убийства использован тот же меч. Но причем здесь этот старик? — Он повернулся к экономке. — Может, вы знаете?