Посланник МИД. Книга четвёртая
Шрифт:
Формально не закрепленная связь Германии, Японии и Италии существовала уже довольно длительное время.
Гитлер, по словам Риббентропа, рассматривает противоречие между национал-социализмом и коммунизмом, как один из решающих факторов своей политики.
Поэтому, он решил, что следовало проверить, каким способом можно найти путь к тому, чтобы привлечь и другие страны к противодействию коммунистическим стремлениям?
Таким образом, речь шла о вопросе мировоззрения.
Смыслом и целью будущего пакта являются совместные меры по отражению коммунизма.
Пакт
Это недвусмысленно вытекает из преамбулы, в которой говорится: «Исходя из того что Коммунистический Интернационал постоянно угрожает цивилизованному миру на Востоке и Западе, нарушает и разрушает их мирное состояние и их строй; будучи убежденной, что только тесное сотрудничество всех заинтересованных в сохранении мира и порядка государств может уменьшить и устранить эту опасность; принимая во внимание то, что Япония с несгибаемой решимостью борется против указанной опасности и готова рука об руку с Германией, дать отпор Коммунистическому Интернационалу и бороться против общего врага».
По словам Риббентропа, заключение пакта с Японией планируется на ноябрь этого 1936 года.
– Пакт возник из сознания, что только созданный на длительный срок общий оборонительный фронт всех здоровых государств мог положить конец угрожающей всему миру опасности, – распалялся Риббентроп. – Поэтому я, Серж, надеюсь на то, что остальные культурные государства тоже осознают необходимость своего объединения против деятельности Коммунистического Интернационала и пожелают присоединиться к данному соглашению.
– А вам не кажется, дорогой Иоахим, что связи по Антикоминтерновскому пакту могут быть истолкованы таким образом, будто бы вы… сплочением вместе с Японией и Италией… например планомерно готовите вторую мировую войну, чтобы обеспечить этим державам мировое господство?, – спросил я у него между прочим, пока он прервался чтобы отпить из своего бокала.
Он энергично замаха руками и головой, и чуть было не выронил свой бокал, возразил:
– Это ваше предположение, Серж, весьма фантастично… На самом деле ось будет существовать только на бумаге… В намерения Гитлера сейчас входит подтолкнуть к участию в антикоммунистическом фронте Британскую империю. Именно данная мысль не в последнюю очередь побудила его поручить мне, будущему германскому послу в Лондоне, дипломатическое формирование этого блока стран, выступающих за сохранение существующего мирового порядка…
– Когда я был в Лондоне, – продолжил Риббентроп, – у меня состоялась беседа по этому поводу с английским министром иностранных дел Иденом. Я хотел доказать ему значение этого идеологического сплочения для всего культурного мира. Иден заявил мне, что в Англии подписание Антикоминтерновского пакта будет воспринято с неудовольствием…
Дальше Риббентроп рассказал, что он со всей откровенностью растолковал ему смысл и цель пакта и его значение для всего некоммунистического мира, а тем самым и для Британской империи. Он указал на то, что этот
Но натолкнулся на полное непонимание со стороны Идена.
– В Англии не хотят видеть коммунистической опасности, – с разочарованием констатировал Риббентроп.
На этом деловая честь нашего ужина закончилась.
Затем мы обсудили ход Олимпиады… триумф негров-спортсменов и отказ Гитлера пожимать им руки…
В завершение встречи мы тепло попрощались, и я на следующий день отправился назад в Мадрид… снова прямым рейсом немецкой авиакомпании «Люфтганза».
Большую часть пассажиров в этот раз составляли переодетые военные.
Но они особо этого не скрывали и открыто говорили, что направлены в помощь Франко.
Это были немецкие лётчики, будущей эскадрильи «Кондор», которая уже полным ходом формировалась в столице Португалии – Лиссабоне.
Правда в Париже они вышли, так как делали пересадку на другой рейс.
Их место заняли частью мои соотечественники. Они правда скрывали тщательно свою принадлежность к армии и к СССР, в частности.
Другая шумная компания представляла собой «интернационалистов», как они себя называли. Это были антифашисты из разных стран, которые спешили на помощь Республике.
Они принесли в салон парижские газеты, из которых я узнал довольно тревожные новости из Испании…
По прибытии Мадрид … мне из разных источников подтвердили, что ситуация действительно напряжённая.
Товарищ Мигель, наш советник военного министра, говорил мне:
– Товарищ Козырев, нужно понимать, что даже небольшие силы Африканской армии могут переломить ситуацию, когда им, имевшим реальный боевой опыт в войне против рифов, противостоит тут… по сути… пока совсем неподготовленное ополчение.
– А ведь только за один день 5 августа… по нашим сведениям… было переброшено 3 000 человек.
Я из его информации понял, что переброска идёт интенсивно, и уже до своего завершения оказывает большое воздействие на ход войны.
Переброска Африканской армии на территорию Пиренейского полуострова становится критически важным фактором спасения мятежа и превращения его в полноценную гражданскую войну.
Германия уже поставила мятежникам 73 самолета и в планах поставить ещё сотню, Италия поставила пока 14, но сотню тоже пообещала.
Это были данные из открытых источников. Враги Республики ничего не таили. Расчёт был также на панику и испуг в рядах республиканцев.
Вскоре к мятежникам стали прибывать боеприпасы и инструктора.
Германия направила в зону конфликта военно-воздушный легион «Кондор». Италия «не препятствовала» отправке «добровольцев» – немедленно было отправлено около 70 тыс. человек, организованных в полки и дивизии.
Позже сообщили о появлении на фронте португальских частей.
Я прекрасно понимал, что для Гитлера гражданская война в Испании была настоящей дипломатической находкой.