Посланники небес

Нилин Аристарх

— Выключить энергозащитную установку корабля, — произнес Гройдеван.

— Возрастает вероятность поражение корабля в случае его обнаружения.

— Зато меньше шансов, что нас засекут по энергетическому фону.

— Выполняю.

Мы сидели в абсолютной тишине и боялись пошевелиться, словно по шороху нас могли засечь вражеские корабли. Гройдеван первым нарушил молчание.

— У кого какие предложения?

— Сколько до лаборатории? — спросил Клоэр.

— Сейчас узнаем. Даю запрос. Расстояние до цели.

— Восемьсот двадцать два километра.

— Слышали.

Несколько минут лета.

— А мы можем определить, где находятся корабли противника? — снова задал вопрос Клоэр.

— Пока мы здесь, нет.

— Значит, они в принципе могут предположить, что мы сделали посадку на планету, но где именно, они не знают?

— Совершенно верно.

— Можно дать задание на просчет вероятности зоны поиска их кораблями по параметрам нашей орбиты вокруг планеты и точки схода с неё, в случае, если они имеют о ней приближенное значение?

А не такой уж он сугубо ученый муж, — подумал я про Клоэра. Положение весьма сложное, а он быстро сообразил, что и как предпринять в данной ситуации. В этот момент последовал ответ на его вопрос:

— С учетом тех данных, когда мы исчезли из их поля видимости, вероятность зоны поиска в пределах трех тысяч километров от нас с радиусом не менее тысячи километров.

— А что, — сказал Гройдеван, — при таких данных, мы вполне можем попытаться подойти к лаборатории на малой высоте и вполне вероятно, что нас не заметят.

— Я тоже так думаю, тем более, мало вероятно, что они догадываются относительно цели нашего визита, — произнес Клоэр.

— Направление в сторону цели. Двигаться по каньону. Подъем только в случае необходимости, экран защиты не включать.

Корабль медленно развернулся и двинулся вдоль каньона.

Прошло не менее часа, прежде чем каньон кончился, и мы оказались перед обширным плато. До лаборатории оставалось не больше двухсот километров. Однако чтобы добраться до неё, необходимо было пересечь плато, а в этом случае, мы становились видимыми с орбиты в случае, если корабли противника шли на больших высотах и производили обзорное сканирование местности. Корабль завис над утесом перед самым выходом к плато.

— Надо рисковать, другого пути я не вижу, — спросил Гройдеван.

— А никакой маскировки у корабля нет? Даже на Земле боевые самолеты имеют специальное покрытие, чтобы быть невидимыми для радаров, — сказал я.

— Нам это было ни к чему, сейчас конечно пригодилось бы, — ответил он.

— Подождите, — сказал Клоэр, — сколько у нас времени в запасе до взрыва в лаборатории?

Гройдеван сверил показания часов и сказал:

— У нас еще восемнадцать часов в запасе, плюс минус шесть часов, поскольку точных данных о времени взрыва не нашли.

— Хорошо, будем считать, что у нас в запасе не больше двенадцати часов. В таком случае, предлагаю немного подождать. Я предполагаю, что противник расширит зону поиска, и как только он выдаст свое присутствие, мы сможем более точно определить, есть у нас возможность незамеченными подойти к лаборатории или нет. Надо выбросить зонд, для того, чтобы засечь сигнал сканирования

местности.

— Так и сделаем, — ответил Гройдеван, и дал команду на отстрел в сторону плато небольшого маяка, который безмолвно ловил сигналы из космоса. Нам оставалось только ждать.

— А он не выдаст наше присутствие? — спросил я.

— Нет, он работает в пассивном режиме. Принимает сигнал и никак на него не реагирует, поэтому обнаружить его невозможно.

— Жаль, что мы не на боевом корабле, — посетовал я, — сейчас рванули бы к лаборатории без всякой боязни, что нас атакуют, а в случае чего, дали бы им достойный отпор.

Гройдеван и Клоэр недоуменно посмотрели на меня и, судя по их взглядам, я понял, что сказал что-то не то.

— Вот здесь я с вами не соглашусь, — сказал Гройдеван, — и не потому, что всю жизнь летаю на исследовательских кораблях, а не на боевых, а потому, что это принципиально разные системы. Будь мы на боевом корабле, мы бы давно лежали на дне этого ущелья, и от нас мало что осталось, поскольку у него нет гравитационных двигателей. Он вообще не предназначен для входа в атмосферу. У него нет всех компонентов плазменной защиты, в плотных слоях атмосферы он менее маневренный, а из-за больших размеров, он становится более уязвим. Конечно, у него более сильная система внешней защиты и мощное вооружение, но решить задачи, которые связаны с посадкой на планету, он просто не в состоянии.

— Я вспомнил, что кто-то из пилотов, мне уже рассказывал об отличиях исследовательских и боевых кораблей, но я забыл об этом и потому попал впросак, наивно пологая, что боевой корабль, куда лучшее средство для полета во враждебную среду, где тебя того и гляди уничтожат.

Видя, что я расстроился из-за своей полной некомпетентности, Гройдеван, решил немного утешить меня и своего рода подсластить горькую пилюлю, сказав:

— Нет, в принципе неплохо было бы иметь мощь боевого корабля, это вы, верно заметили, но что поделать, будем пользоваться тем, что имеем.

Прошло минут двадцать, прежде чем экран ожил, и появились данные, полученные с маяка.

— Два корабля противника пересекли плато в направлении двадцать семь градусов западнее цели. Идут фронтом на дистанции десять километров друг от друга. Высота пятнадцать и три. Идут на гравитационных двигателях, поэтому возможен любой маневр. Жду указаний.

— Рассчитать время ухода из зоны, в случае если мы пролетим над плато в ста метра над поверхностью.

— Время выхода двадцать одна секунда.

— Рискнем, или подождем, вдруг, за ними следом идут еще корабли?

— Риск, благородное дело, — сказал я, — предлагаю рискнуть.

— Я тоже, — сказал Клоэр.

— Защиту не включать, тягу на две трети, держаться по плоскости местности не выше ста метров.

— Опасность при обнаружении возрастает до сорока шести процентов.

— Верю, но отклонить решение командира, можно только при девяносто семи, так, что вперед.

Корабль слегка развернулся и, прижавшись к поверхности, с невообразимой скоростью понесся над плато.