После дождичка в четверг
Шрифт:
— Мы здесь венчались. Это было первое, что Фрэнк сделал сразу после его рукоположения. Народу было мало — все сидели по домам и пекли пироги для распродажи. Но это было так красиво — живописная церковь и сам Фрэнк в роли священника. Именно этим он всегда хотел заниматься.
— А тебя не удивляло, что ремонт длился десять лет?
Джуди рассматривала витраж, потускневший от пыли и дождя, — открытая Библия в лучах света.
— Работы было много, здесь все пришло в упадок. А вдвоем много ли сделаешь.
— Кто же был второй?
— Друг Фрэнка О’Рурк. Вполне приличный человек. Между прочим, каменщик.
— Да. Мы так и сделаем.
Джуди погасила невидимую сигарету и покатала незримый окурок между пальцами.
— Не знаю, увижу ли я когда-нибудь эту церковь законченной. Такой, как раньше.
— Это обязательно произойдет, и очень скоро.
— Твой отец тоже всегда так говорил.
Бет пристально взглянула на мать:
— Почему бы тебе не пожить здесь?
Джуди огляделась.
— Где?
— Мы можем спать в ванной. Она огромная.
— Не говори глупостей. Со мной все в порядке.
— Ты уверена?
Джуди кивнула и, в свою очередь, поинтересовалась:
— А вы? У вас все хорошо?
В ответ они дружно закивали — вряд ли она ожидала от них большего.
После смерти близкого человека порой совершаешь странные и труднообъяснимые поступки, которые тебе кажутся очень важными. Отец Джека после развода с его матерью и своего увлечения буддизмом совсем перестал ходить на рыбалку, но однажды привел сына на длинный скрипучий причал, покрытый морской солью и птичьим пометом, и они просидели там весь вечер, наблюдая за приливом. Он почти ничего не говорил — просто хотел провести время с самым близким человеком, своим двенадцатилетним сыном. Это было только однажды, но какая-то сила заставила самого Джека через несколько часов после похорон отца отправиться на причал. Он не знал зачем, просто чувствовал, что должен. Рыбаки неподалеку как раз вытащили крупную рыбину; Джек какое-то время наблюдал, как она бьется о доски, а потом нагнулся и бросил ее в воду. Один из рыбаков, в фетровой шляпе, подошел к нему и поинтересовался, какого хрена, но второй, разглядев траурный костюм и покрасневшие глаза Джека, решительным жестом остановил приятеля. Ему было уже известно то, что теперь открылось и Джеку, — насчет необъяснимых поступков.
Электричество дали лишь в конце дня. Бет выбрала одну из старых кассет, Джек натянул экран и установил проектор. События безмятежных семидесятых. Фрэнк, с каштановыми волосами и бакенбардами, казался сверхъестественно энергичным. Джуди, похожая на Фарру Фосетт, [1] вполголоса учила четырехлетнюю дочь выговаривать «р». Много воды — пляж, бассейн на заднем дворе, садовый шланг. Бет, с густыми светлыми волосами и смуглой кожей, казалась перевертышем самой себя нынешней — той, что сидела сейчас на церковной скамье и восхищенно наблюдала, как заходит солнце. От этой пленки веяло стариной — увядшие цвета, царапины, пятна…
1
Фарра Фосетт (р. 1947) — американская актриса, секс-символ 1970-х («Ангелы Чарли», «Доктор Т. и его женщины», «Кто в доме хозяин» и др.). — Здесь и далее примеч. пер.
Бет
— Смотри, это мы. Все именно так, как я помню.
— Великолепно.
— Да. Просто идеально. Каждый раз, когда я смотрела чужое домашнее видео, мне казалось, что это наша семья и сейчас нас покажут.
— У тебя было классическое детство.
Все они отдыхали на пляже, строили замки и зарывали друг друга в песок. Волны одна за другой набегали на береги откатывались. Джек не мог определить, что это за пляж, — задний фон был виден нечетко.
— Мама, папа и крошка Бет. Только посмотри на них. Родители влюблены друг в друга. Да и как же иначе.
— С этим не поспоришь.
— Они моложе, чем мы сейчас.
Джек вгляделся внимательнее — да, Бет права: Джуди на пленке вполне можно принять за младшую сестру Бет нынешней — одинаково очерченные губы, та же форма плеч. Фрэнк щеголял в синей футболке, открывавшей волосатую грудь. Вот он склонился к Бет и сделал «козу»; девочка приставила ко лбу ладонь и расхохоталась.
— А где это снимали?
— Понятия не имею.
Камера поднялась; пляж пропал. Экран потемнел, и Джек подумал, что фильм закончился, но потом увидел слабый отблеск звезд на ночном небе и оранжевые искры — видимо, от костра. Пленка не отличалась качеством, да и в церкви было недостаточно темно, но, судя по силуэтам и отсветам огня, семейство перебралось в парк на барбекю.
Бет прищурилась.
— Мы всегда сидели допоздна, пока все не расходились, и ели отбивные, а потом папа показывал нам звезды и рассказывал про них много интересного.
Джеку на миг показалось, что он разглядел Фрэнка, который стоит на коленях перед крошкой Бет и показывает ей на небо. В этой сцене было что-то вневременное — ласковая рука отца покоилась на плече дочери, а та слушала, восхищенно склонив голову.
— Он мне рассказал о происхождении Вселенной — что вначале она невероятно раздулась, а потом взорвалась. И этого было достаточно, чтобы я все поняла.
— Воздушный шарик в космических масштабах?
Бет кивнула.
— Я спросила — это что, сделал Бог? Папа не ответил — просто посмотрел на небо. А через неделю, когда мы снова сидели на том же месте, сказал, что не знает.
На экране блеснул слабый луч. Должно быть, снимала Джуди, и она ступила в круг света. На лице Бет, сидевшей на скамье, заиграли красные и оранжевые блики.
— Он никогда не говорил ничего иного, даже в церкви. Не читал из Книги Бытия, не рассказывал о чудесах. В Библии множество мест, о которых он умалчивал.
— Странно для священника.
— Папа не раз попадал в неловкие ситуации из-за того, что не в силах был поверить в невозможное. Он или старался найти иное объяснение, или просто игнорировал эти места.
— А их наверняка было немало.
— Да. — Фильм закончился, и Бет взглянула на него. — Думаю, в конце концов он просто выдохся.
— Скорее всего.
Экран осветился, проектор загудел вхолостую, но Фрэнк по-прежнему был здесь, в церкви, — сидел, положив Библию на груду журналов, и с болью в глазах выделял скобочками стих за стихом; точь-в-точь как потерпевший кораблекрушение вынужден доску за доской сжигать свой плот, чтобы выжить.