После измены. Буду счастлива снова

Кароль Анита

– Нет, – качает головой отец. — Мы поедем кататься на лыжах. Мама, ты нашла Левин комбинезон?

– Конечно. Вот, одевайтесь.

Мои мужчины удаляются в гостиную с охапкой одежек, а я вдруг осознаю, какой подарок хочу получить от Нечаева на этот новый год.

Дочку!

И у нас есть пара месяцев, чтобы поработать над подарком. Пока прибиралась в кухне после завтрака, мечтала, какой будет малышка. У сына мои глаза, все остальное от Руслана. А у дочки хочу огромные шоколадные папины глаза. И мои светлые локоны.

Сердце

зашлось от видения. Вот только муж может не согласиться, в прошлый раз досталось ему, до сих пор вспоминает.

Пока я собралась и вышла из дома, Руслан с сыном уже успели снеговика слепить. Веселый звонкий смех нашего малыша добавил уверенности, что Левушке нужна сестренка. Я еще не успела насладиться материнством. Сынишка так быстро подрос. А меня до сих пор умиляют пинеточки–распашоночки…

Мы заехали за Элей и Даней, и двинулись в «Айсберг». Хотелось прокатиться, да и малышей уже пора ставить на лыжи. Герман по–прежнему присматривает за нашей горнолыжкой, работа ему нравится.

– Эх, покатаемся, – восторженно выдыхает муж, останавливая машину возле пункта проката.

– Папа — лепечет Даня, увидев своего отца, спешившего нам навстречу.

Герман подхватывает сына и обнимает жену за плечи. Сначала идем в кафе, теперь это не вагончики, а красивое уютное двухэтажное здание. Панорамные окна на втором этаже позволяют наблюдать за канатной дорогой и катающимися лыжниками.

Раздеваем мальчишек, отпуская их с няней, которая здесь работает в детском уголке. Сами заказываем блины и кофе, садимся у окна.

Я оглядываю окрестности и довольна тем, что вижу. Дядя Егор радуется, наверное, глядя как разрослась его любимая лыжная база. Теперь работает три канатных дороги. Одна со скамейками на тросах, другая с вагончиками. А третья простая, лыжник хватается за поручень и на своих же лыжах поднимается наверх.

Вот этот подъемник полюбили туристы особенно, внизу даже очередь скапливается. Смотрю на веселую кутерьму и счастливо вздыхаю.

– Я хочу новую трассу опробовать, ты со мной? — отвлекает меня от созерцания пейзажа за окном голос мужа. Но он к другу обращается.

– Ты на экстремалку решил? Не, я пас, у меня дела, – Герман, притягивает к себе довольную Элю, целует ее.

Они как молодожены, такие счастливые, постоянно касаются друг друга. Был момент, когда Эля чуть не потеряла Германа, перепугалась сильно. Года три назад у самолета, на котором летел Герман, отказали моторы, он не разбился только потому, что сели на воду. Море спасло Германа и еще восемьдесят четыре человека.

Но те часы, которые мы провели в неизвестности, нам показались вечностью. После того случая перелеты Германа и Эли прекратились, потому что она переехала сюда, в Горноснежинск.

– Руслан, не надо на экстремалку, она пока не обкатана, – распереживалась я, услышав, куда собрался муж.

– Ну и что, как раз обкатаю, – смеется, прихлебывая горячий кофе.

– Катя права, там снега много, а под ним валуны,

не убрали их еще, – поддерживает меня Герман.

– Ну вы чего? У меня глаза есть, и сейчас день, а не ночь. Каждый валун видно. Я не собираюсь нестись сломя башку. Но как владелец базы, просто обязан прокатиться первым по новой трассе, – стоит на своем Руслан, а я все больше переживаю.

Сердце так недобро сжимается почему–то, кожа мурашками покрывается. Эта экстремалка задумывалась вот для таких, безбашенных, кто любит риск. Трасса проходит между соснами и елями, там нужно быть внимательным. Создали трамплины, и резкие повороты.

– Я с тобой поеду, – поднимаюсь с места. Говорю Эле:

– За Левой присмотришь?

– Так, все, никуда не еду, – тут же сдается Рус, – мы чего приехали? Левку на лыжи поставить и покататься просто. Вот и пошли.

Я успокоилась, мы все оделись и вышли из кафе на площадку, где были установлены детские карусельки. Надели на малышню маленькие лыжики, показали, как нужно держаться. Каруселька медленно двигалась и мальчишки радостно смеялись, держась за поручни.

– Мама, я еду! — восторженно кричал Лева, а я снимала его на камеру.

Почему только мама? А папа? Оглянулась, а Руса след простыл, рядом только Эля.

– А где твой брат? — спрашиваю у Эли, а у самой дыхание перехватывает от неопознанного страха. Достаю ингалятор, орошаю горло, снимая спазм.

– Он пошел в пункт выдачи, к Герману, – похлопывает меня по плечу сестра мужа.

Но Герман идет к нам, один. Он говорит, что Руса не видел.

Он сбежал на эту чертовую трассу!

У меня паника поднимается, оттаскиваю сына от карусельки и снимаю с него лыжи. Мальчик не накатался и капризничает, показывает характер, сверкая бирюзой глаз. Эля ведет малышей на другую карусель, где детки катаются на пристегнутых к балкам ватрушках. А я иду в пункт выдачи за лыжами.

– Я не отпущу тебя на эту трассу, – преграждает дорогу Герман, но я упорно отталкиваю мужчину. — Катя, уймись! Ничего с Русом не случится, проедется и вернется.

В его словах есть смысл. Вот еще бы успокоиться. Предчувствие беды накрывает с головой. Сердце тревожно тарабанит, в венах будто кипяток бурлит. Снова в горле спазм, дыхание вылетает со свистом. Достаю ингалятор.

– Едва дышишь, а собралась ехать на лыжах. Сядь и успокойся. Если через полчаса не появится, сам проедусь.

Руслан не появился через полчаса. И через два часа. Герман проехал по трассе, не нашел моего мужа. Куда он мог деться, даже предположить не можем.

Я знаю только одно — скоро стемнеет, а вокруг лес и дикие звери. О морозе я даже думать боюсь, к вечеру столбик термометра опустился до минус двадцати.

Постоянно названиваю, в ответ длинные гудки, но трубку не берет. Дети стали капризничать и Герман увез их домой. Сегодня Леве сказку на ночь расскажет тетя. Потому что я отсюда не уйду, пока не найду своего любимого мужчину.