После наступления темноты
Шрифт:
Ее беззаботность раздражала его даже больше, чем тон лживого преследования. "Я спросил, почему Серси оказался в твоем номере в шесть тридцать утра".
"Я только что сказала вам, что у нас была встреча и..."
"Никто не проводит деловые встречи в шесть тридцать утра в субботу".
"Не проводят, да?" Она рассмеялась, но было ясно, что она не находит ничего смешного в их разговоре. "А как насчет того, что кто-то владеет сетью кондитерских здесь, в городе, и хочет пригласить нас на завтрак в свой самый большой филиал? Как ты думаешь, может ли такой человек, как я, работающий в кофейной компании и все такое, быть заинтересован в посещении чего-то подобного? А что, по-твоему, я здесь делаю, Гарри, осматриваю достопримечательности? И встреча была не в шесть тридцать, а в семь тридцать, но это на другом конце города, так что мы хотели приехать пораньше. ХОРОШО?
Он высморкался, но ничего не ответил. Все, что она сказала, было вполне логично. У него не было причин сомневаться.
"Гарри?"
"Я здесь", - тихо сказал он. Он чувствовал себя дураком. "Прости, я плохо себя чувствую и не мог до тебя дозвониться, а потом получил сообщение и..."
"Ты сказал, что позвонил врачу", - перебила она. "И как все прошло?"
Прямо как Келли, подумал он. Как акула, всегда в движении. Иногда эта причуда пригождалась. Он рассказал о рецептах и о том, как Кенни собрал их для него.
"У тебя есть температура?"
"102[1]."
"Вот это да. Прими аспирин, горячая штучка. Как давно ты спал?"
"Не могу заснуть с тех пор, как ты уехала, этот чертов кашель мешает".
"Нехорошо. Ты пробовал сироп от кашля?"
"Пока нет".
"Не жди. Прими немного и ложись спать. Сон - это лучшее, что сейчас есть".
"Я... да, я знаю, просто..."
"Что именно?"
"Происходят какие-то странные вещи. Я-"
" Подожди секунду". Раздался приглушенный звук, как будто она закрыла телефон, затем еще один, как будто она убрала руку. " Извини, пришлось заплатить водителю. Что за странные вещи?"
Гарри задумался, стоит ли вообще отвечать на этот вопрос. Он уже знал, что она скажет, что его разум разыгрывает его, потому что он болен, измотан и ему нужно срочно поспать. "Ничего, я просто должен поспать".
"Звучит как план, милый, но послушай, позволь мне поторопиться. Сегодняшняя утренняя встреча была неформальной, а после обеда - нет, так что мне нужно быстро переодеться, отправить пару писем, а потом вернуться обратно. Я не хочу тебя будить, поэтому не буду звонить тебе позже, но когда ты немного отдохнешь, позвони мне, хорошо? Звони на мой мобильный, а не в отель, так ты точно меня найдешь".
Он оглядел маленькую комнатку через крошечные окошки на внутренней стороне задней двери. Все выглядело так, как и должно быть, внешняя дверь была закрыта и надежно защищена. "ХОРОШО."
"Поспи немного. Люблю тебя".
"Я тоже тебя люблю".
"Пока."
"Келли?"
"Да?"
"Прости за то, что было раньше, я..."
"Не волнуйся об этом, просто выздоравливай".
Гарри снова сказал ей, что любит ее, но она уже повесила трубку.
* * *
Хотя порывы ветра все еще сотрясали дом, дождь наконец прекратился. Гарри сидел на табурете у кухонного стола и смотрел на бутылку с сиропом от кашля. Он не мог точно вспомнить, сколько времени он так сидел, но поясница болела, он ослабел и знал, что не сможет долго оставаться на табурете. Отчасти ему хотелось принять две столовые ложки сиропа от кашля, который ему дали, и покончить с этим. Просто лечь в постель, лечь на гостеприимный матрас, ощутить прохладу простыни на своей покрасневшей коже, погрузить голову в подушки и наконец погрузиться в глубокий сон, не прерываемый непрекращающимся кашлем, было так привлекательно, что он не мог долго игнорировать это. Но другая его часть все еще беспокоилась о том, что может случиться, если он позволит себе заснуть.
После разговора с Келли он снова начал сомневаться во всем, в том числе и в своих страхах, но как ни старался, он не мог отмахнуться от всего, что пережил, как от плода воображения, лишенного сна. Его беспокоило и то, что он так быстро заподозрил Келли в неверности. Возможно, он был наивен, когда дело касалось его жены и подобных вещей, но за все годы их брака он не замечал ее недостатков и порой непоследовательного поведения, потому что очень любил ее и считал, что, в конце концов, они все равно ничего не значат. Со своей стороны, он никогда не изменял. За эти годы было несколько соблазнов, но он никогда не действовал сообразно им. Келли была любовью всей его жизни, матерью его ребенка, его женой - они были счастливы, зачем искать что-то еще? И он верил, что Келли чувствует то же самое. Она не подавала никаких признаков того, что хочет отношений за пределами их брака, и, зная ее, он
Теперь он чувствовал себя идиотом, подозревая ее, не говоря уже об Аароне Серси, генеральном директоре компании, в которой она проработала много лет. Гарри знал, что служебные романы случаются постоянно; за годы работы он не раз наблюдал, как они расцветают в его компании, причем часто между маловероятными парами, которые, встретившись в любой другой обстановке, скорее всего, и не взглянули бы друг на друга.
Аарон Серси женился на своей жене Глории (парикмахерше и бывшей королеве бала), когда ей было около двадцати, а ему - почти пятьдесят. У них никогда не было детей. В те несколько раз, когда Гарри встречал их на корпоративных или праздничных вечеринках, Серси показался ему смешным типом, а Глория, привлекательная, хотя и рыжеволосая, - усталой женщиной, которая слишком много пьет и чьи лучшие времена, как и дни ее мужа, давно позади. Разница между ними заключалась лишь в том, что Глория, похоже, осознавала этот факт, а Серси оставался в неведении. Темноволосый, с густыми бровями и телом стареющего воина выходного дня, он был далеко за шестьдесят, с черепахообразными чертами лица, которые, вероятно, лучше служили ему в подростковом возрасте. Несмотря на то что ему было уже под семьдесят, он по-прежнему держался в кампусе как большой человек, но это было вынужденно и неловко, и, похоже, никто больше не был согласен с этой концепцией.
Возьми этот чертов сироп от кашля. Ты настолько измотан, что решил, будто у Келли роман с этим идиотом, что тебе еще нужно? Спать. Когда проснешься, почувствуешь себя лучше, и мысли прояснятся.
Он потянулся за бутылкой, но что-то остановило его. Его рука зависла в воздухе. Но что, если...
Что? Что, если что?
Перед глазами снова возникло видение человека в черном, бегущего по крыше Роуз. Что он задумал? Почему он следил за домом, и что, если он все еще там? Гарри посмотрел на потолок. Если человек был на его крыше, то он мог слышать его передвижения, не так ли? А как же койот, как же телефонный звонок? Я слышал свое имя. Он явно ошибся с Келли и дал волю своему воображению, и даже готов был признать, что, возможно, неправильно истолковал какой-то другой звук, когда голос прошептал "ложь". Но остального он не представлял и отказывался от дальнейших размышлений.
Ты не сможешь уснуть, пока не узнаешь. Что-то происходит.
Он посмотрел на кофейник на стойке. Если я хочу не спать, мне нужно быть как можно бодрее. Кофейник, который он сварил утром, был еще полон. Он налил себе чашку раньше, но так и не выпил ее. Соскочив с табурета, он снова включил кофеварку, поставил ее на подогрев, а затем поставил кружку в микроволновку.
Когда все было готово, он взял кружку и направился наверх. Если он собирался пройти через это, то чувствовал, что ему необходимо переодеться. Он не мылся уже несколько дней, и это тоже беспокоило его, но меньше всего ему нужен был озноб вдобавок к тому, что уже пронизывал его тело, поэтому он отбросил эту идею и пошел по коридору в спальню. В конце коридора, сразу за их комнатой, стояла закрытая дверь спальни Гаррета. Гарри все еще привыкал к тому, что его сын не живет здесь постоянно, и знал, что пройдет еще какое-то время, прежде чем он свыкнется с этой мыслью. Он вспомнил множество ночей в школьные годы Гаррета, когда тот уходил с друзьями, на свидание или на вечеринку. Гарри нервно лежал и ждал его возвращения домой, испытывая огромное облегчение каждый раз, когда наконец видел, как фары машины пронзают темноту и въезжают на подъездную дорожку, или слышал, как открывается и закрывается входная дверь, а затем раздаются шаги Гаррета, означающие, что его сын благополучно вернулся домой. Он никогда не думал, что будет скучать по этому, но это так. Как и многие другие части жизни его сына, он никогда не узнает их снова. Их больше не было. Просто ушли.