После падения
Шрифт:
– Что ты тут делаешь? – кричу я. – Ты не можешь тут просто так торчать!
Хардин улыбается.
– Я пришел к Стеф, – отвечает он, садясь. – Привет, Ной, рад тебя снова видеть.
Он ухмыляется, и Ной неприветливо на него смотрит. Ему, наверное, интересно, откуда у Хардина ключ от моей комнаты и почему он не постучал.
– Она с Тристаном и, скорее всего, уже у вас в братстве, – медленно говорю я, мысленно умоляя его уйти.
Если сейчас он все расскажет Ною, я понятия не имею, что со мной будет.
– Да? – По его ухмылке я вижу,
– Нет… не поедем. Мы собираемся посмотреть кино, – говорю я.
Ной тянется и берет меня за руку. Даже в темноте я вижу, как Хардин следит за его движением.
– Очень жаль. Я лучше пойду. – Он поворачивается к двери, и я чувствую, как с души спадает камень. Но тут он поворачивается снова. – Кстати, Ной, – начинает он, и душа опять уходит в пятки. – Клевый кардиган.
Я облегченно выдыхаю.
– Спасибо. Это Gap, – говорит Ной.
Он не понимает, что Хардин над ним смеется.
– Да, я знаю. Желаю хорошо повеселиться, – говорит Хардин и покидает комнату.
Глава 28
– Кажется, он не такой уж плохой, – говорит Ной, когда дверь закрывается.
Я нервно смеюсь.
– Что?
Ной вопросительно вскидывает бровь, и я отвечаю:
– Ничего, просто я удивлена, что ты так считаешь.
Снова кладу голову ему на грудь. Напряжение, заполнявшее комнату минуту назад, исчезло.
– Я не говорю, что хотел бы с ним общаться, но он был довольно приветлив.
– В Хардине нет ничего приветливого, – бурчу я, и Ной, усмехаясь, меня обнимает.
Если бы он знал все, что произошло между мной и Хардином, как мы целовались, как я стонала его имя, когда он… Господи, Тесса, прекрати!
Я поднимаю голову, целуя Ноя в челюсть, и он улыбается в ответ. Я хочу, чтобы Ной заставил меня почувствовать то же, что и Хардин. Сажусь к нему лицом, беру его лицо руками и прижимаюсь губами к его рту. Его губы раскрываются, и он меня целует. Губы мягкие, как и сам поцелуй. Этого недостаточно. Мне нужен огонь, страсть. Я обнимаю руками его шею и сажусь к нему на колени.
– Ух ты, Тесса, что ты делаешь? – спрашивает Ной, нежно пытаясь снять меня со своих колен.
– Что? Ничего, я просто… хочу ласки… – говорю я, глядя вниз. Обычно я не стесняюсь, но об этом мы говорим не часто.
– О’кей, – произносит он, и я снова целую его.
Я чувствую тепло, но не огонь. Я двигаю бедрами, надеясь разжечь его. Ной опускает руки на мою талию, но он сопротивляется моим движениям, останавливая меня. Я знаю, мы с ним договорились подождать до брака, но мы ведь просто целуемся. Я хватаю его руки и тяну их дальше, продолжая двигаться. Но как я ни стараюсь целовать его более страстно, губы его остаются мягкими и робкими. Я чувствую, что он завелся, но знаю, что он не будет активен.
Понимаю: мной движут не лучшие побуждения, но мне все равно, мне просто нужно знать, что Ной
Я перестаю целовать его и соскальзываю с колен.
– Это было хорошо, Тесса, – улыбается Ной, и я отвечаю ему тем же.
Это было «хорошо». Он такой осторожный, слишком осторожный, но я его люблю. Я запускаю фильм, но через несколько минут чувствую, как меня клонит в сон.
– Мне пора, – говорит Хардин. Его зеленые глаза смотрят на меня сверху вниз.
– Куда? – Я не хочу, чтобы он уходил.
– Я собираюсь остановиться в отеле неподалеку; вернусь утром, – говорит он, и когда я смотрю на него внимательней, лицо Хардина исчезает, и на его месте оказывается Ной.
Я вскакиваю и протираю глаза. Ной, это Ной. А вовсе не Хардин.
– Ты совсем засыпаешь, а я не могу тут ночевать, – говорит он мягко, поглаживая меня по щеке.
Я хочу, чтобы он остался, но боюсь, что буду разговаривать во сне. Ною в голову не приходит, что можно остаться в моей комнате. Они с Хардином – полные противоположности. Во всем.
– Я тебя люблю, – говорит он.
Я киваю, снова опускаюсь на подушку и проваливаюсь в сон.
На следующий день я просыпаюсь от звонка Ноя. Он сообщает, что выходит. Я выкатываюсь из кровати и спешу в душ. Интересно, что мы будем сегодня делать? Здесь не особо интересно, если не выезжать в город; может, стоит написать Лэндону и спросить, чем тут можно заняться, кроме вечеринки в братстве? Он – единственный мой друг, кто может это знать.
Решаю надеть серую юбку в складку и простую синюю рубашку, голос Хардина в моей голове, высмеивающий мой простенький наряд, игнорирую.
Ной ждет меня в коридоре возле моей двери, когда я возвращаюсь из душа с полотенцем на голове.
– Прекрасно выглядишь, – говорит он с улыбкой, кладя руку мне на плечо.
– Мне нужно еще сделать укладку и накраситься, – сообщаю я, схватив косметичку Стеф, которую она, к моей радости, не взяла с собой. Теперь, когда я знаю, что мне нравится из косметики, надо завести себе свою.
Ной терпеливо сидит на моей кровати, пока я сушу голову и завиваюсь. Я отрываюсь от макияжа и целую его в щеку.
– Чем хочешь сегодня заняться?
Я докрашиваю глаза и снова берусь за гребень.
– Колледж хорошо на тебя влияет, Тесса. Ты никогда не выглядела лучше, – говорит Ной. – Не знаю, можно сходить в парк и куда-нибудь еще, а потом поужинать.
Смотрю на часы. Уже час дня? Я пишу Стеф, что меня не будет большую часть дня, она отвечает, что не появится до завтра. Все выходные она теперь проводит в братстве.
Ной открывает свою «Тойоту». Его родители считают, что это самый безопасный автомобиль, последняя модель. Безупречный салон, никаких потрепанных книг и грязной одежды. Мы едем искать парк, который где-то неподалеку. Это тихий уголок, с наполовину пожелтевшей травой и несколькими деревьями. Когда мы останавливаемся, Ной спрашивает: