После победы все дурное забудется...
Шрифт:
20. 1. 42 г.
Быт прежний с тем ухудшением, что никакой коптилки больше нет. Кончилось горючее. Буду стараться писать днем. Вчера проводила обзор в школе. Завтра, если буду жива, читаю о Ленине Маяковского. Хлеба не прибавили до сих пор. Крупы 200 граммов не могу получить. Голодаем сильно, прямо сводит кишки, напиваюсь горячей водой. С фронта ничего существенного. Агар. Вас. говорил, что на Всеволожской штабелями лежат продукты для нас, он сам видел, но не подвезти!
Говорили на учительской конференции, что осталось пробить немцев после Мги 16 км, но боже мой, это, вероятно, продлится еще с месяц, по-видимому, это самые
В школе - умирают учителя и ученики. Почти не хоронят в гробах, а за покойниками приезжает фургон и увозят на склады и сжигают.
Соколова помешалась перед смертью. Умер Шанявский и Войцеховский (муж Нины Павловны). Сплошной мор. У меня к вечеру просто ноги не ходят. Воображаю, что делается на заводах.
21. 1. 42
Была вчера наша молочница из Кузьмолова. У них и врага не было. Но разорение и нищета полные. В деревнях съели собак, кошек и сдохших лошадей. Она пришла наменять продуктов на молоко, чтобы похоронить мужа. Обидно было до слез, что нечего променять на молоко, которое нужно тете Мане больше всего на свете, и последние единственные 200 граммов хлеба невозможно отдать. За ночевку у нас она оставила литр молока - это величайшее счастье. В нашем доме один за другим за последние три дня умерли проф. Борсук, его жена и Русский. Я пишу уже не дневник, а мартиролог.
Была в школе, читала Маяковского о Ленине. Е. б. ж. [10] , эти дни и месяцы со школьниками не забыть никогда.
В учительской у буржуйки - ослабевший ученик Боря, его привел санитар из больницы, там не топят, а у мальчика ревматизм острый, а дома - 5.
Маланюк - директор института усовершенствования, Леонид Евгеньевич, ослаб и сильно болен от истощения. Гороно не может или не хочет исхлопотать 1-ю категорию своему золотому фонду. Стыд и позор им. Уборщицы и санитарки выживут, а лучшие учителя обречены на вымиранье. Меня истинно поддерживает Мария Ивановна двумя тарелками супа, этими делами измеряется теперь любовь и внимание и чуткость людей у нас. <...>
10
Если буду жива. Шифр е. б. ж. постоянно встречается в дневнике Л. Н. Толстого.
24.1.42
Почти заготовка стихов –
Баллада о невской воде:
Тот не забудет никогда,
кто все переживет,
как жжется невская вода,
как тверд январский лед.
В квартирах толстый лед нарос,
застыл водопровод.
В тридцатиградусный мороз
к Неве народ идет.
Мороз ресницы забелил,
на шалях - белый ворс,
а чайник весь (заледенел)
и к варежкам примерз.
В столовой очередь стоит:
часами супа ждут.
Но суп в Неве
его еще везут.
В бидонах звонких лед стучит,
обмерзли повара,
но как не сетуй, не ворчи,
а супу ждут с утра.
Сегодня великолепная сводка с Калининского фронта: наши освободили южную часть Калининской области, следовательно, - подходят к Пскову. Вокруг врага - толстое кольцо смыкается.
Сегодня вторая радость - прибавили хлеба: служащим 300 гр., иждивенцам 250 гр., рабочим 400 гр. Но это уже почему-то померкло по сравнению со сводкой.
В школе готовим вечер обороны Севастополя. Школьный суп - спасибо ему! Он поддерживает. Милая, сердечная Любовь Захаровна приходила сегодня, принесла отпускные, пришла проведать, они все обеспокоены были, жива ли я.
Умела Татьяна Викторовна и ее сестра, - еще добавление к мартирологу. <...>
27.1.42
Город проходит сказочные испытания: весь город ездит на Неву за водой. Я упала и облилась, пальто заледенело, я. К счастью, донесла литра 3 в кастрюле. Хлеба не хватает, стоят хлебозаводы: нет воды. Люди стоят по 5 - 6 часов на тридцатиградусном морозе. По моей карточке получили хлеб по блату, через дворника. Тетя Катя стояла два дня в очереди за похоронным свидетельством.
В городе пожары. Дома пылают днями - нет воды, нечем тушить. 25 января на просп. М. Горького дом пылал, как костер, но не было ни одного пожарника, все стояли совершенно безучастно.
Радио молчит, как покойник.
У меня все мысли заняты с утра до вечера поддержанием жизни моей и тети Мани: я успокаиваюсь только тогда, когда школьный суп налит в кувшинчик.
Теперь уже, кажется, никакие отвлеченные мысли не идут на ум. Даже о делах на фронтах думаю походя, каким-то совершенно иным образом, чем раньше. Идет борьба за ежедневное существование просто физически.
28 января
Сегодня не могли получить даже хлеба. К этому и прибавить больше нечего. Этому нет оправдания при любых условиях - берите людей на трудповинность возить воду на хлебозаводы, наконец, выдавайте муку, но голод после речи Попкова [11] , такой обнадеживающей, - еще усилился. В беспомощности Ленсовета есть что-то просто циничное в отношении людей: люди наши страдают от голода, холода, отсутствия воды. Люди умирают, парки стоят. К чорту срубить парки, сломать стадионы и деревянные постройки, ведь сгорят все равно, но надо спасать людей. О фронтовых делах не знаем ничего. Чувство заброшенности, забытости всеми и вся. Боже мой. Боже мой. Неужели будет что-нибудь еще хуже этого? Лучшего не жду, мы, видно, не заслужили лучшей участи, мы, ленинградцы! Горько и больно, плачу от нравственной муки. И голод, и холод легче перенести, если веришь, что хотят нам помочь, хотят выручить, но я не вижу. Чтобы делалось что-нибудь для облегчения наших мук. Больше нельзя медлить с помощью нам, нельзя медлить. Сегодня целый день бухают орудия, не разберу, - наши или вражеские и даже, по совести, нет интереса прежнего.
11
Петр Сергеевич Попков (1903-1950), с 1939 по 1946 год - председатель Ленсовета.