После поцелуя
Шрифт:
— Нет. Эти антракты утомительно длинные. У меня много времени. К сожалению.
Джули не пропустила, что он сказал у меня, а не у нас.
— Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Его выражение лица сказало всё: Не очень. Но потом он взглянул на рыжую, которая смотрела на него с тоской. Митчелл вздохнул.
— Вообще-то, может быть, всё будет проще, если ты пойдёшь.
— Чтобы тебя не съели
— Поверь мне, Эвви не из тех, кто может съесть кого-то живьем.
— Эвви?
— Эвелин Блейк. Моя бывшая. Возможно, я забыл упомянуть, что она дочь сенатора.
Джули присвистнула.
— Ты встречался с дочерью сенатора? Должно быть, ты чувствуешь себя со мной так, будто ты житель трущоб.
Митчелл бросил на неё быстрый взгляд.
— Признаю, Эвелин не обладала твоими кулинарными способностями.
— Я была бы рада предложить ей пару уроков, но, судя по всему, мне не стоит ждать от неё браслета дружбы в ближайшее время.
— Что, черт возьми, такое браслет дружбы? — пробормотал Митчелл, таща её к тому месту, где они видели Эвелин и сенатора на первом этаже.
Она заметила, что он точно знает, куда идет, и какой комплект закрытых штор принадлежит Блейкам.
Ты ведь не в первый раз в этом цирке, не так ли?
— Митчелл! — вздохнула Эвелин, подавшись вперед с вытянутыми руками.
Джули внезапно захотелось подойти к нему ближе, и этот собственнический порыв был настолько чуждым и смущающим, что она исправилась и сделала два огромных шага в противоположном направлении.
Она пожалела о своем движении назад, как только Эвелин шагнула вперед и обвила своими худыми руками шею Митчелла, обняв его долго, протяжно.
— Я так рада тебя видеть, — сказала она мягким, задыхающимся голосом.
Джули почти поморщилась от выражения лица другой женщины. С таким же успехом она могла крикнуть: Возьми меня обратно и позволь мне родить твоих скучных детей.
Митчелл прочистил горло и бросил взгляд на Джули.
— Эв, это Джули Грин.
— О! — сказала Эвелин, как будто только сейчас заметила, что Митчелл вошёл с другой женщиной.
Она медленно повернулась лицом к Джули. Ее васильково-голубые глаза скользнули по Джули в тонко снисходительной манере, жест был настолько кратким и хорошо выполненным, что любой мужчина не заметил бы в нем стервозности. Но Джули заметила.
Она ответила тем же. Если бы кто-то попросил её набросать женскую версию Митчелла, она бы выглядела примерно так. Черное платье длиной в пол, на одно плечо, было модным и в то же время консервативным. Длинные волнистые волосы цвета клубничного блонда были женственными, но не откровенно сексуальными. У неё были прямые, ровные черты лица и худое, мальчишеское тело.
Единственное, что в ней было интересного, это её глаза, которые стали ледяными, когда увидели Джули.
— Мисс Грин, — сказала Эвелин, протягивая костлявую руку.
Она не сделала необходимого шага, чтобы сократить расстояние между
Вместо этого Джули повторила жест Эвелин, вытянув руку, не двигая ногами, так что между их вытянутыми пальцами оставалось расстояние в 30 сантиметров. Джули показалось, что она услышала, как Митчелл закашлялся от испуганного смеха.
Джули подняла бровь, и у них было молчаливое состязание, пока Эвелин медленно не опустила руку и не сузила глаза.
— Я знакома с вашими работами, мисс Грин. У меня есть друзья, которые являются вашими большими поклонниками, хотя, признаюсь, Шпилька не является тем, что я обычно читаю, если только я не нахожусь в зоне ожидания у дантиста и не в отчаянии, — сказала она с легким смешком.
— Конечно. Шпилька должна быть веселой и приятной. И конечно же, не для всех.
Глаз Эвелин дернулся, словно пытаясь понять, не оскорбили ли её, но Джули продолжила.
— Боюсь, в нашем знакомстве я перед Вами в невыгодном положении. Вы... ?
Митчелл шагнул вперед, пытаясь облегчить процесс знакомства, но Эвелин остановила его, положив руку ему на грудь. Джули сглотнула комок в горле от этого собственнического движения.
— Вы не следите за политикой, мисс Грин?
— Слишком занята покупкой обуви, полагаю. И проведением времени с Митчеллом.
Джули намеренно перевела взгляд на промежность Митчелла, и он бросил на неё раздраженный взгляд. Прежде чем Эвелин успела отмахнуться, сенатор Блейк закончил разговор с избирателем в соседней ложе и направился в их сторону.
Джули была разочарована. Кроме постоянной вражды с Келли Кернс в офисе, она редко устраивала хорошие перепалки с другой женщиной.
— Митчелл, рад снова тебя видеть, парень, — сказал сенатор, пожимая руку Митчелла.
— И я тоже рад Вас видеть, сенатор.
Сенатор Блейк проворчал.
— Сколько раз я просил тебя называть меня Джоном?
— Джон, — поправил Митчелл.
Сенатор повернулся к Джули, выражение его лица было любопытным, но более откровенно дружелюбным, чем у его дочери.
— А это кто?
— Это Джули Грин, папа, — проворковала Эвелин. — Она секс-обозреватель.
Это было похоже на колкость, но Джули смирилась с этим.
— Виновата. Надеюсь, я не запятнала вашу ложу, сенатор.
Сенатор Блейк откинул назад голову и рассмеялся. Он уже нравился Джули больше, чем его дочь. Он выглядел как квинтэссенция американского сенатора: высокий, широкоплечий, волосы цвета соли с перцем, сильные черты лица, громкий голос.
Его дочь, с другой стороны, была квинтэссенцией мегеры: с прищуренным взглядом, высокомерная и в настоящее время вся почти что на парне Джули. Джули старалась не отрывать глаз от сенатора, пока он рассказывал ей какую-то историю о своей дополитической карьере в издательском деле, но ее взгляд то и дело переходил на Эвелин — нет, на Эвви — которая оттащила Митчелла в угол, его голова наклонена, чтобы он слушал то, что она шептала.