После поцелуя

Рэнни Карен

– Ну да, – кивнула Маргарет. – Между прочим, это честные и достойные занятия. Конечно, мы не ровня герцогу!

Таррант ничего не ответил, да ему и нечего было ей сказать. Его презрительного взгляда было более чем достаточно.

Герцог взял в руки стоявший на краю стола колокольчик. Раздался едва слышный звон – и в комнате появился ливрейный лакей, который отворил дверь и шагнул в сторону. У него за спиной стоял величественный мажордом. Ей недвусмысленно давали понять, что аудиенция закончена.

Губы Маргарет задрожали, но она с достоинством покинула библиотеку.

– Нет, только не к герцогу, –

сказала она Пенелопе. – Он лишь позлорадствует, если я обращусь к нему с мольбой о помощи. – Маргарет еще раз проглядела список. Вот ответ на все их вопросы. Если сейчас продать хотя бы одну книгу, то две другие послужат им достойной поддержкой в будущем. – Знаешь что, Пенелопа, – проговорила Маргарет, —

думаю, нам следует считать «Записки» своим спасением.

Пенелопа с сомнением покачала головой, но Маргарет лишь улыбнулась.

Она будет осторожна и не станет подписываться фамилией Джерома. Не только потому, что некоторые люди не любят иметь дело с женщинами, но и ради того, чтобы сберечь собственную репутацию. Пожалуй, она напишет письмо Сэмюелу и Мод и попросит разрешения воспользоваться адресом суконщика. В таком случае никто в деревне не заподозрит, что она владеет книгами со столь шокирующим содержанием.

Жизнь в Силбери была простой, без затей. Уважали тех, кто жил по правилам морали. Тех, кто этого не делал, презирали. Были в деревне две женщины, с чьим мнением считались все, – Сара Харрингтон и Энн Ковинг.

Не следовало недооценивать их влияния. Сара занимала высшую ступень в деревенской иерархии, к ней прислушивались все уважающие себя матроны. Сара одной из первых отправила свою дочь в школу к Маргарет.

Ее сестра Энн была главной сплетницей. Если что-то происходило в деревне или неподалеку от нее, то Энн мгновенно узнавала об этом и прикладывала максимум усилий для того, чтобы новость разнеслась по всей округе.

Что скажет Сара, если узнает о существовании шокирующих «Записок»? Или выяснит, что Маргарет намеревается продавать непристойные книги? Или, что еще хуже, ей станет известно о том, что Маргарет их читала?

Можно было не сомневаться в реакции обеих женщин. Маргарет больше не будут считать добропорядочной вдовой, одной из тех, кого приводят в пример как образец достойного поведения. Нет, она тут же превратится в парию. Сара не позволит дочери посещать занятия Маргарет, а Энн постарается раздуть сплетню и разнести ее повсюду. В школу больше никто не придет.

Маргарет рисковала всем, чего добилась, всем, чем дорожила. Она должна все как следует обдумать. Но у нее безвыходное положение! Если не удастся продать «Записки», то она не сможет остаться в Силбери.

Женщина достала бумагу и перо, села за стол и принялась писать.

Глава 2

Нетерпение мужчины – триумф женщины.

Из «Записок» Августина X

Майкл Хоторн, граф Монтрейн кивнул хозяину дома, стоявшему в противоположной части комнаты. Граф Бэбидж – Бэбби для друзей – занимался своим любимым делом, то есть сплетничал. Вокруг него сплотилась небольшая группа людей, завороженно внимавших каждому его слову. Сдержав улыбку, Майкл отвернулся.

Бэбби изрядно потратился на нынешнее сборище. Огромный бальный

зал, расположенный на втором этаже, был залит светом сотен восковых свечей, которые вездесущие лакеи то и дело заменяли, едва свечи догорали. Желтый свет был настолько ярок, что не отличался от солнечного, к тому же свечи излучали сильное тепло, поэтому в зале было невыносимо душно. Чтобы хоть немного проветрить помещение, слуги распахнули высокие двери, выходившие на террасу.

Бэбби обожал золото и позолоту. Все, что можно, было щедро украшено. На южной стене высились три больших зеркала в золоченых резных рамах. Те стены, на которых не было зеркал или малиновых портьер, были увешаны картинами. На золоченых полках стояли фарфоровые, с позолотой тарелки с изображениями поместья Бэбби или со сценами из городской жизни. Художник почти месяц не отходил от Бэбби, заполняя набросками блокнот.

На этот вечер Бэбби назначил костюмированный бал, чтобы хоть как-то оживить светский сезон. В результате дом наводнили люди, старательно притворявшиеся теми, кем не были на самом деле. Явно чувствовался избыток греческих богинь и тучных мужчин в лавровых венках и странно выглядевших в этот прохладный весенний вечер в легких тогах.

Майкл Хоторн оделся как обычно. Не хватало, чтобы еще и на него бросали изумленные взгляды. Он редко посещал подобные сборища, и то если сопровождал мать или сестер. После ритуальных приветствий граф предпочитал уединиться в каком-нибудь тихом помещении или болтать с друзьями в курительной комнате или за карточным столом. Однако сегодня Хоторн старался быть учтивым и общительным.

Три матроны, пристроившиеся на диванчике, стоявшем возле стены, одобрительно закивали ему. Он, слегка улыбнувшись, отвесил им почтительный поклон. Дамы перемывали косточки каждому гостю, обсуждая его с головы до ног, начиная с костюма и поведения и заканчивая прической и обувью. Суждение выражалось либо приветливой улыбкой, либо нахмуренными бровями. По их ошеломленному виду Майкл понял, что кого-то вновь прибывшего незамедлительно подвергнут остракизму.

Стоявшая в дверях женщина была ему знакома. Красавица, пребывавшая замужем за стареющим пэром, беззастенчиво флиртовала с любым привлекательным мужчиной. И сама не разочаровывала. Ее платье больше открывало взору, чем скрывало от него, не оставляя сомнений в форме длинных стройных ног или дразнящем изгибе бедер. Женщина бросила на Хоторна призывный – в этом можно было не сомневаться – взгляд. Нет, может быть, в следующий раз. У Хоторна были дела поважнее. Он пришел на вечер к Бэбби подыскать себе жену.

Настала пора жениться – это как-то внезапно пришло ему в голову. Три его сестры будут представлены свету в этот сезон – достаточное доказательство того, как стремительно пролетели годы. И если он не хочет, чтобы их род продолжался его племянниками, надо подумать о создании собственной семьи.

Ко всему прочему не стоило забывать и об их уменьшавшемся капитале. Война с Наполеоном была разрушительной, их состояние за последние десять лет, как и состояния всей знати, серьезно пострадало. Этому немало способствовали засуха, почти уничтожившая урожай, и нелепые капиталовложения отца. В результате семья оказалась на грани катастрофы. Им необходимо существенное вливание капитала, иначе придется продать часть имений.