После потопа
Шрифт:
Так, пища, худо-бедно, но есть. Теперь вода. Ведь где-то брали здесь воду?
Юрий расстегнул кобуру, снял пистолет с предохранителя, взял в левую руку пустое ведро и вышел за порог. Тишина. Осторожно ступая, он двинулся вокруг дома. Ага, вот и колодец, всего шагах в двадцати, у кромки леса.
Колодезный ворот душераздирающе скрипел, цепь оглушительно грохотала. Эти звуки были для Юрия громче канонады. Он затравленно озирался, пугаясь каждой почудившейся в темноте тени. Однако никто не появился, никого не заинтересовали звуки на заброшенном разъезде. Подхватив ведро, полное воды, Сухоцкий благополучно вернулся в домик.
Надя,
"А где здесь туалет?"
"В доме" — ответил Юрий. — "Хватайся за мою шею, помогу подняться". И он подхватил ее с кровати, ощутив телом прикосновение ее упругой груди.
Вскоре на кухне весело загудела керосинка, подогревая кастрюльку с водой. Залив кипятком суповой концентрат, он первым делом накормил Надю, а затем доел остатки.
"Хлеба, извини, нет" — с сожалением развел он руками. Впрочем, куриная лапша оказалась довольно сытной. Жаль, что ее было мало.
Поев, Сухоцкий при свете свечи принялся за перевязку. Сняв с Нади, несмотря на ее вялые протесты, камуфляжную куртку, Юрий стал отмачивать теплой водой бинты на ране. Надя, стыдливо пряча глаза, прикрывала руками грудь.
Состояние раны было неважным. Обработав края раны зеленкой и протерев рану водкой, он использовал последний индивидуальный пакет и несколько найденных в домике чистых тряпок для перевязки. Затем он дал Наде сразу две капсулы ципрофлоксацина.
Закончив перевязку самой опасной раны, он обработал другие повреждения. Расшнуровав ботинки и стащив с Нади штаны, он закрыл ее одеялом. В шкафу нашлась старенькая мужская рубашка из протертой до дыр фланели. Надев ее на Надю, он занялся своими ранами. Левое плечо выглядело не лучшим образом и Сухоцкий тоже принял антибиотик.
Потушив свечу, он свалил на полу в кучу найденную в доме одежду, лег сверху, накрылся покрывалом, снятым с окна, положил рядом автомат и пистолет, и почти сразу уснул.
Утром его разбудили прямые солнечные лучи, бившие в окно сквозь тоненькую ситцевую занавеску. На часах было уже начало десятого. С большим трудом Сухоцкий заставил себя встать, сдерживая крепкие выражения, вызванные болью в спине и пояснице, натруженных за вчерашний день, и тихо, стараясь не шуметь, занялся приготовлением завтрака — рисовой каши с сахаром и с солью, но на воде. Каша получилась не очень-то вкусная, но в общем съедобная. Надя не стала привередничать и съела примерно половину приготовленной порции. Остальное быстренько уплел Юрий.
Теперь надо было решать, что делать дальше. Надя чувствовала себя немного повеселее и даже порывалась выступить в путь, на Зеленодольск.
"Не торопись!" — остудил ее пыл Сухоцкий. — "Боюсь, ты еще не можешь идти самостоятельно. Во всяком случае, далеко не уйдешь. Нести тебя на себе — может открыться рана. Выход один — ждать".
"Сколько же ждать?" — упавшим голосом спросила девушка.
"К сожалению, долго ждать мы не можем. Тебе бы полежать денька два-три. Но здесь мы сильно рискуем нарваться на бандитов. Кроме того, у нас нет продуктов. Один день мы сможем питаться рисовой кашей — хватит примерно еще на две тарелки на брата. А на завтра у нас уже нет ничего. Поэтому сегодня ты лежишь, не вставая, а потом придется идти".
Весь день Сухоцкий патрулировал окрестности домика, чтобы никто не смог подобраться к ним внезапно. Лишь изредка он заглядывал к Наде, чтобы подбодрить ее несколькими
Похоже, никого не интересовала богом забытая железнодорожная ветка. Ночь тоже прошла спокойно. На следующее утро они выступили в поход…
…Сергей Мильченко упрямо шагал по шоссе в предрассветных сумерках. Он не боялся быть обнаруженным — в тишине легко услышать мотор автомашины. Вряд ли бандиты устроили загодя засаду у самого Зеленодольска… Хотя…
Сергей свернул на проселок. Бандиты бандитами, но и встреча с собственным постом наблюдателей не входила в его расчеты.
С каждым пройденным километром рация за его плечами и автомат на плече становились все тяжелее. Но Мильченко все шагал и шагал, безостановочно, пока не прошло два часа. Теперь привал. Пятнадцать минут. И снова вперед.
Через пять с половиной часов Мильченко достиг окрестностей Водопьянова. Вот она, отходящая от основного шоссе бетонка, с травой, торчащей между щелями плит. Вот и воронка от взрыва. Тела погибших ребят увезли вчера. Вот здесь лежал пулемет Надьки Беслановой. Вокруг — гильзы от патронов образца 1908 года. А это? Это — автоматные. И пустой магазин. Ого! Рядом с воронкой — пистолетная гильза. И еще одна. Пистолет был только у Сухоцкого. Значит, здесь он отстреливался…
Мильченко стал осматривать все окрестные кусты. Ничего. И здесь ничего. А это что? Каска! О, еще и автомат!
Сергей подобрал автомат, взглянул на номер и нацарапал его на прикладе своего автомата, глубоко вдавливая штык в дерево. Потом можно будет узнать, чей это. Ничего больше не найдя, Сережка вернулся к воронке. Странная какая-то. Дно очень плоское. Песок осыпался? Вроде вчера она выглядела так же. Или нет?
Мильченко спрыгнул на дно ямы, вырытой взрывом, пнул песок носком кроссовки, раз, другой. Потом ковырнул глубже, еще и еще, упал на колени и стал разгребать песок руками.
Найденное озадачило его. Два бронежилета, две каски, обрывки каких-то тряпок — все в крови, окровавленные бинты и пустая фляжка. Чьи? Кто был ранен? Зачем все это закопано здесь?
Значит, раненые были. И это не бандиты — чего им закапывать? Наши прятались, боялись, что эти гады на след выйдут. Значит, где-то неподалеку перевязывались. Надо искать!
Первой находкой была россыпь гильз и автоматный магазин в кустах, на самой опушке зарослей. Мильченко стал шарить среди ольховника и бузины, отходя все дальше от места находки. Ничего. Но вот, кажется, трава примята. Да, здорово примята. И, кажется, кровь на траве — трава побурела. Сухоцкий ранен? Куда же он делся? Эх, собаку бы сюда, розыскную… Или хотя бы Генку Пяльцина — он охотился, мало-мальски в следах должен разбираться.
Сережка вздохнул, покачал головой. Ничего не поделаешь, надо как-то самому. А если его уже бандиты нашли? Если нашли — пиши пропало. А если он не захвачен? Тогда выберется… Он же ранен! Вдруг лежит где-нибудь…
Мильченко терялся в хаосе мыслей. Потом, наконец, пришел к решению. Если командир где-то прячется, одному ему искать бессмысленно. Не найти. И потом — командир выкарабкается. Не может не выкарабкаться. А вот если они Сухоцкого взяли, надо его выручать. Но для этого надо разыскать, наконец, это бандитское гнездо. И Сергей сел на место, достал рацию из вещмешка, включил питание.