После России
Шрифт:
Было очевидно, что полковник старательно воспроизводит некие тезисы, написанные, скорее всего, Водянкиным. Сергеев потел и тяжело дышал, но мужественно глядел в камеры:
– Ельцин известен как демократ! Как борец за свободу народа от кровавой клики московских палачей! Значит, поэтому мы, ну… то есть, ну вот, уральские патриоты… Военные… Решили, что вот, ну, надо как-то собраться всем и дать отпор этим… Этим сволочам и узурпаторам! Которые тянут свои лапы к вольному сердцу Урала… Несут смерть и разрушение народам Евразии…
Слушая наивные лозунги в исполнении немолодого
Генерал принялся рассказывать о скоростных методах обучения бойцов и высоком моральном уровне своих солдат.
– И значит, вот… Честные люди Урала… И со всей… ну, изо всех стран, оккупированных Пироговым, вот они, ну, многие, значит, собрались на Урале и заявили… ну, значит, что готовы отомстить… И бороться… Потому что там остались их семьи, их товарищи… Ну, погибли, наверное… И я, значит, вот, по поручению правительства, был назначен… ну, как бы курировать этот проект. – Сергеев выдохнул и с надеждой посмотрел на Водянкина: всё?
– Замечательно, просто замечательно, господин генерал. Вопросы есть?
– Численность корпуса и вооружение? – бойко спросила девочка с телевидения.
– Значит, численность – это секрет. А вооружение, значит, самое современное. Новейшее. Пусть, значит, москали готовятся. Мы готовы к бою и скоро им за все отомстим!
«Ну, вот и заголовок готов!» – подумал Сева, и весь будущий материал от заголовка до последней точки стал ему ясен. Можно было возвращаться в офис, по дороге наговорить текст, потом только поправить.
– Скажите, а опыт, полученный в Африке, вам пригодится? – задал вопрос корреспондент Дальневосточного государственного вещания.
– В Африке-то? Ну, это несомненно!
Глаза Сергеева загорелись.
– По сути, в Африке мы чем занимаемся? Мы, значит, воюем с бандитами, с мародерами, с теми, кто не хочет строить новую спокойную и богатую жизнь, а всё ещё мечтает об этих вот всяких там так называемых независимых государствах… А ведь они, по сути, не получились, промучились с ними – да и что делать-то? Пришлось бывшим метрополиям, значит, возвращаться и наводить порядок!
Сергеев близко к тексту пересказывал тезисы их агитационной брошюрки «Кто мы и кто наши враги?», которую подробно изучали на занятиях в учебном лагере много лет назад, когда он только приехал в Африку.
На самом деле его звали Георгий Сенько, а про то, что он стал генералом, он узнал буквально вчера и очень обрадовался. Фамилию ему поменяли из соображений безопасности, чтобы не всплыли какие-нибудь некрасивые подробности из карательных операций на Черном
В российские времена он окончил офицерское училище и успел поучаствовать в Крымской компании, о чем не любил распространяться. Нет сомнений, что тогда он был пламенным патриотом и радостно ждал приказа наступать на Вашингтон, Берлин или куда скажет верховный главнокомандующий. Но поход на Запад не состоялся, а потом и вовсе случился Кризис. Никаких геройств лейтенант Сенько не совершал и так же, как и большинство офицеров российской армии, ждал, что будет дальше.
А дальше было вот что: рядовых распустили по домам, в часть приехал мужик в обычной военной форме, но с новыми погонами и стал агитировать присягать недавно провозглашенной Уральской Республике, обещая карьеру и хорошую зарплату. Кто-то из офицеров отказался и, получив выходное пособие, отбыл в неизвестном направлении. Остальные решили остаться служить новой власти.
Кое-кто из сослуживцев Георгия при этом испытывал серьёзные душевные терзания: час триумфа России казался таким недавнем, а победа такой близкой! Сам же он пережил крупнейшую геополитическую катастрофу двадцать первого века на удивление спокойно, много занимался спортом, учил английский и ждал, что будет дальше.
Присягнувших республике отправили в учебный центр в Сибирь, где инструкторы из разных стран несколько месяцев очень плотно занимались с такими же, как Георгий, – бывшими российскими офицерами, перешедшими на службу в армии Урала, Сибири и Дальнего Востока. Кроме тренировок были политзанятия, психологические тренинги и тесты. Как потом сообщили Георгию, он был одним из лучших.
Первое время его карьера в Уральской армии шла хорошо, но через несколько лет он понял, что никаких особых перспектив нет: расходы на армию постоянно сокращались, зачем она была вообще нужна, никто толком не понимал. Закончилась его служба из-за некрасивой истории: он ударил старшего офицера, за что был уволен. У него была своя версия случившегося, которой он поделился после увольнения, по собственному почину явившись в Комитет охраны конституции.
Он сидел в ресторане и угощал двух девушек, с которыми накануне познакомился. Девушки были не то чтобы очень нравственного поведения и вели себя соответствующим образом: громко разговаривали, хохотали и третировали официанта. За соседним столиком сидел офицер в обществе двух мужчин в гражданском.
Георгий специально, конечно же, не подслушивал, но получилось, что он услышал тост, который произнес один из мужчин:
– Ну, за день защитника Отечества! За нашу армию! Слава России!
Георгий был достаточно пьян, и ему показались забавным и тост и серьезность, с которой мужчина произнес эти забытые слова.
– Ой, а вы что, празднуете 23 февраля? А вам что, не сказали, что это больше не праздник? Я вам больше скажу: и России никакой нет! – сказал он громко и захохотал.
Девицы тоже засмеялись.
– Как вам не стыдно себя так вести? Вы же русский офицер? – строго обратился к нему офицер, вставая со своего места.
– Я не русский офицер, я уральский офицер! – воздев к потолку палец ответил Георгий.