После ссоры

Тодд Анна

С забранными под шапку волосами он выглядит очень мило. Его щеки и нос раскраснелись от холода. Только Хардин может становиться еще симпатичнее в такую суровую погоду.

– Вон он. – Мы заходим внутрь, и он показывает в сторону Лэндона.

В привычной тесноте кофейни я успокаиваюсь. Вижу своего лучшего друга и сразу улыбаюсь – он сидит за небольшим столиком и ждет меня.

Заметив нас, Лэндон тоже улыбается.

– Доброе утро, – говорит он, когда мы подходим ближе.

– Доброе, – радостно приветствую я его.

– Я пока встану

в очередь, – бормочет Хардин и направляется к прилавку.

Я не думала, что он останется с нами, что он купит мне кофе, но меня это радует. В этом семестре у нас совсем разные предметы; я уже привыкла видеть его целыми днями и теперь буду скучать.

– Готова к началу занятий? – спрашивает Лэндон, когда я сажусь напротив.

Стул громко скрипит, и все смотрят в нашу сторону. Я смущенно улыбаюсь, а затем внимательнее смотрю на Лэндона.

Он решил изменить прическу: убрал волосы назад, и ему это очень идет. Оглядываясь вокруг, я понимаю, что лучше было бы просто надеть джинсы и толстовку. Я единственная, кто так нарядно одет, – не считая Лэндона в светло-голубой рубашке и оливковых брюках.

– И да и нет, – отвечаю я, и он соглашается со мной.

– Аналогично. Как дела… – он наклоняется через стол и шепотом продолжает: – У вас с ним?

Я бросаю взгляд на Хардина и вижу, что он стоит к нам спиной, а бариста сердито на него смотрит. Она закатывает глаза, когда он подает ей свою пластиковую карту. Интересно, чем он успел ее так разозлить?

– Как ни удивительно, все хорошо. А как у тебя с Дакотой? Кажется, что мы не виделись так давно, а прошла всего неделя.

– Тоже хорошо, она готовится к переезду в Нью-Йорк.

– Это так здорово, я хотела бы поехать в Нью-Йорк.

Даже не могу представить, каково жить в этом огромном городе.

– И я. – Он улыбается, и я хочу попросить его, чтобы он не уезжал, но понимаю, что не могу. – Я еще не решил, – продолжает он, будто прочитав мои мысли. – Я хочу туда поехать и быть рядом с ней, ведь мы так долго были далеко друг от друга. Но мне нравится в нашем университете, и я не знаю, стоит ли уезжать от мамы и Кена в огромный город, где я не знаю никого, кроме Дакоты.

Я киваю и вопреки самой себе стараюсь приободрить его.

– У тебя все получится: ты мог бы перевестись в Нью-Йоркский университет и вместе с ней снимать квартиру.

– Да, просто я пока не знаю.

– Что не знаешь? – прерывает нашу беседу Хардин. Он ставит передо мной кофе, но не садится. – Ну, неважно. Мне пора, первая лекция уже через пять минут на другом конце кампуса, – говорит он, и я съеживаюсь от мысли о том, что кто-то опаздывает уже в первый день занятий.

– Ладно, увидимся после йоги – она у меня сегодня последняя, – сообщаю я, и, к моему удивлению, он наклоняется и целует меня в губы, а затем в лоб.

– Я тебя люблю, будь осторожнее, не потяни себе ничего, – говорит он напоследок, и я чувствую, что, не будь его щеки красными от мороза, он точно покраснел бы.

Осознав, что Лэндон сидит прямо напротив

меня, он пялится в пол. Проявлять свои чувства на людях у Хардина не очень-то получается.

– Буду осторожна. Люблю тебя.

Он неловко кивает Лэндону и направляется к выходу.

– Это было… странно. – Лэндон удивленно поднимает брови и делает глоток кофе.

– Да, действительно, – смеюсь я и, подперев подбородок рукой, мечтательно вздыхаю.

– Нам пора на пару по религиоведению, – говорит Лэндон, и я хватаю с пола сумку и иду за ним.

К счастью, наша аудитория недалеко. Я с нетерпением жду занятий по мировым религиям, это, должно быть, очень интересно и даст пищу для новых размышлений. Кроме того, Лэндон тоже записался на этот курс. Заходим в аудиторию и видим, что некоторые уже пришли, но первый ряд еще не занят. Мы с Лэндоном садимся посередине и достаем учебники. Приятно вернуться в свою стихию – мне всегда нравилось учиться, и здорово, что Лэндон разделяет мою страсть к учебе.

Терпеливо ждем, пока аудиторию заполняют другие студенты, которые ведут себя чересчур шумно. Кабинет довольно небольшой, и от этого только хуже.

Наконец заходит высокий мужчина, который кажется слишком молодым для преподавателя, и сразу начинает занятие.

– Всем доброе утро. Как многие из вас уже знают, я профессор Сото. Я веду курс по мировым религиям – некоторые лекции могут показаться вам скучными, и я гарантирую, что вы узнаете кучу фактов, которые никогда не пригодятся вам в жизни, – но ведь для этого и существует университет, правда? – Он улыбается, и все смеются.

Что ж, необычное начало.

– Ну, давайте начнем. У нас нет точного учебного плана. Мы не будем придерживаться четкой программы – это не по мне… но к концу семестра вы узнаете все, что будет нужно для сдачи экзамена. Семьдесят пять процентов вашей оценки будет зависеть от личного дневника, который вы должны будете вести. И я уверен, что вы сейчас думаете: как это дневник связан с курсом религиоведения? Сам по себе и не связан… но в определенном смысле эта связь есть. Чтобы изучать и действительно понимать духовность в любом ее проявлении, ваш разум должен быть открыт для всего. В этом вам поможет ведение дневника и выполнение письменных заданий по некоторым спорным темам, которые многих смущают и сбивают с толку. Но я все же надеюсь, что по окончании нашего курса вы станете более открытыми для всего нового и, возможно, получите какие-то знания.

Он широко улыбается и расстегивает пиджак.

Мы с Лэндоном одновременно смотрим друг на друга.

– Никакой четкой программы? – одними губами произносит Лэндон.

– Дневник? – так же отвечаю я ему.

Профессор Сото садится за массивный стол и достает бутылку воды.

– Можете поболтать здесь до конца занятия, или же я вас отпущу, а по-серьезному изучать наш курс начнем уже завтра. Только отметьтесь в списке, чтобы я знал, сколько снежинок у нас не выпало в первый день снегопада, – весело объявляет он.