После тебя
Шрифт:
– Ну вот, снова здорово! Зачем начинать все сначала?
– Потому что все рано или поздно меняется, – подтолкнув ее вперед, сказала я.
– Лили, – встала с места миссис Трейнор.
Миссис Трейнор явно успела побывать у парикмахера, ее волосы были элегантно пострижены и уложены. Она даже решилась на легкий макияж и теперь напоминала себя прежнюю: элегантно одетую даму, хорошо понимающую, что внешность человека играет если не главную, то весьма существенную роль.
– Здравствуйте, миссис Трейнор.
– Привет, – промямлила Лили.
Она не стала протягивать миссис Трейнор руку и поспешно села
Миссис Трейнор это заметила, но только сдержанно улыбнулась и, подозвав официанта, снова заняла свое место.
– Этот ресторан был у твоего папы в числе любимых, – заметила она, положив на колени салфетку. – В тех редких случаях, когда мне удавалось выманить его из Лондона, мы обычно встречались именно здесь. Тут отменная еда. Ресторану присвоена звезда Мишлена.
Я посмотрела меню: кнели из тюрбо [30] с франжипаном из мидий и лангустов, копченая утиная грудка с тосканской капустой и кускусом. Оставалось только надеяться, что, как приглашающая сторона, платить будет миссис Трейнор.
30
Тюрбо – рыба из семейства камбаловых.
– Звучит очень уж претенциозно, – не отрывая глаз от меню, заметила Лили.
Я покосилась на миссис Трейнор.
– Уилл всегда именно так и говорил. Но кухня очень хорошая. Лично я, наверное, возьму перепелку.
– Тогда я закажу сибас, – сказала Лили, закрыв меню в кожаном переплете.
Я во все глаза смотрела на список блюд. Все до одного названия были мне незнакомы. Что подразумевается под брюквой? Что такое равиоли из костного мозга и морского укропа?
– Вы готовы сделать заказ? – Рядом со мной возник официант.
Я подождала, пока миссис Трейнор с Лили озвучат выбранные ими блюда. И внезапно обнаружила слово, которое помнила еще по Парижу.
– А мне, если можно, joues de boeuf confites [31] .
– С картофельными клецками и спаржей? Хорошо, мадам.
Говядина, подумала я. С говядиной я уж точно справлюсь.
В ожидании закусок мы говорили о совершенно незначимых вещах. Я рассказала миссис Трейнор, что по-прежнему работаю в аэропорту, но ожидаю повышения, постаравшись представить это как осознанный выбор, а не крик о помощи. А еще о том, что Лили нашла работу. Услышав, чем занимается Лили, миссис Трейнор не ужаснулась, чего я в глубине души опасалась, а просто кивнула:
31
Тушеные говяжьи щечки (фр.).
– По-моему, очень разумно. Грязные руки в начале карьеры еще никому не повредили.
– Но работа не слишком перспективная, – не стала кривить душой Лили. – В лучшем случае меня потом посадят за кассу.
– Разносить газеты тоже радости мало. Однако твой папа занимался этим последние два года до окончания школы. Такие вещи прививают трудовую этику.
– И консервированные сосиски будут всегда пользоваться спросом, – заметила я.
– Да неужели? – Миссис Трейнор
Мы смотрели, как за соседним столиком устраиваются новые посетители: двое мужчин усаживали на стул охающую пожилую женщину.
– Мы получили ваш фотоальбом, – сказала я.
– Правда? Я как раз думала, получили вы его или нет. Тебе… тебе понравилось?
Лили бросила на нее острый взгляд:
– Очень мило с вашей стороны, спасибо.
Миссис Трейнор осторожно пригубила стакан с водой.
– Я хотела показать тебе другого Уилла. Мне казалось, что после того, как он умер, со стороны его жизнь видится очень однобоко. И еще я хотела показать, что он был больше чем просто калека в инвалидном кресле. Больше чем несчастный человек, выбравший такой способ ухода из жизни.
За столом повисло тягостное молчание.
– Очень мило с вашей стороны, спасибо, – повторила Лили.
Нам подали еду, и Лили снова замолчала. Официанты топтались у нас за спиной, услужливо доливая стаканы с водой, когда ее уровень понижался хотя бы на сантиметр. Нам принесли хлебную тарелку, потом унесли и через пять минут снова принесли. Ресторан постепенно заполнялся людьми, похожими на миссис Трейнор: хорошо одетыми, с грамотной речью, – людьми, для которых кнели из тюрбо были обычным ланчем, а не языковой засадой. Миссис Трейнор поинтересовалась, как поживают мои родители, и очень тепло отозвалась о моем папе:
– Он отлично поработал в замке.
– Должно быть, вам иногда хочется вернуться туда, – заметила я и внутренне сжалась, поняв, что сболтнула лишнего.
Но миссис Трейнор только опустила глаза, разглядывая скатерть перед собой.
– Да, это так, – через силу улыбнулась она и снова отпила воды.
Мы принялись за закуски (копченый лосось для Лили, салат для нас с миссис Трейнор), продолжая беседовать в том же духе, периодически замолкая и снова осторожно продвигаясь вперед. Примерно так неопытный автомобилист учится вести машину. Я даже с облегчением вздохнула, когда нам принесли основное блюдо. Но радость моя была недолгой. То, что лежало на моей тарелке, – круглые мокрые кусочки в густом коричневом соусе – даже отдаленно не походило на говядину.
– Простите, – обратилась я к официанту, – но я, кажется, заказывала говядину?
Он задержал на мне удивленный взгляд:
– А это и есть говядина, мадам. – (Мы дружно уставились на мою тарелку.) – Joues de boeuf. Говяжьи щечки.
– Говяжьи щечки?
Мы снова посмотрели на мою тарелку, и мой желудок вдруг словно подпрыгнул.
– Ну да, конечно, – сказала я. – Я… Да. Говяжьи щечки. Спасибо.
Говяжьи щечки. Я постеснялась спросить, с какого конца они отрублены. Поскольку сама толком не знала, что для меня хуже. Улыбнувшись миссис Трейнор, я принялась ковырять клецки.
Мы ели почти в полном молчании. Мы с миссис Трейнор, похоже, исчерпали все темы для разговоров. Лили была не слишком многословна, лишь изредка она отпускала какую-нибудь колкость, словно проверяя долготерпение бабушки. Она гоняла кусочки рыбы по тарелке, словно недовольный подросток, вынужденный есть изысканную еду в компании двух взрослых. Я же подцепляла вилкой крохотные кусочки, стараясь не слушать настойчиво жужжащий в голове голос: Ты ешь щечки! Настоящие щечки!