После
Шрифт:
— Это человеческая правда. Но мы воюем не с людьми. Наши враги демоны, им не ведомы те слабости, коими скованы мы, эти слабости иные, и мы победим лишь когда найдем их.
— Что прикажешь делать, верховный жрец Протелеон?
— Напиши послание Стратонику, пусть он доложит все то, что ему удалось узнать о серокожих за это время. Наш префект провел там столько времени...
_____
Когда вышел на улицу, уже стемнело.
Костры наполняли воздух искрами радости и веселья.
Как светлячки улыбки людей мерцали в толпе.
"Психея…"
Таврион шел к дому Психеи тем вечером. Там, в постели, объятия успокаивали. Уснул легко и крепко, но проснулся он очень рано, гонимый
"Этот жрец не ведает… Протелеон. Разве знает он, как важен этот урожай. Разве любит он землю? Подлый старик, он никогда не жил у земли, нигде не сеял и не жал, ему не ведома тоска по родным полям, городская змея. Но не все жрецы сплошь библиотечные крысы, многие из землевладельцев, кто купил пост, сейчас должны составлять жречество. Треть из них составляет собрания, они встанут на мою сторону, ещё треть из торговцев. После войны, чем хуже будет ситуация, тем больше жрецы будут выжимать соки из богачей. Им нужно будет восстанавливать город. Я столкну лбами две эти фракции. Мы ему не отдадим войско… Да, войско мы ему не отдадим! Городская змея… Мы хозяева земли. Это наша земля. Кто он такой, чтобы встать между нами и теми владениями, которые достались нам от отцов наших, а отцам от их отцов!? Решено… завтра я должен как можно скорее встретиться с ними со всеми, наши фракции объединятся. Войско мы этой змее не отдадим!"
Двери. Таврион прислонился к дверному проему, на кровати в абсолютной тьме, при свете одного слабого светильника, спала сладким сном Психея.
_____
— Тишина, тишина! — плавно возвысил голос Протелеон.
Шепот стих.
Срединный зал библиотеки был окольцован в три ряда каменными большими ступенями, на которых сидели в мантиях почти четыре сотни жрецов.
В нишах над кольцами стояли статуи рыцарей, когда-то командовавших ополчениями города в страшные войны прошлого.
Члены негласной фракции землевладельцев и торговцев пришли в агрессивных алых мантиях, обозначающих их настрой на решимость в этой войне, они расположились по правую руку от входа, по левую же в меньшинстве сидели, плотно друг к другу, приспешники верховного жреца, теперь вынужденные объединиться в негласную фракцию философов.
Дальше синих сидели прочие разношерстные гости собрания.
Ораторы обеих сторон сидели в торжественном спокойствии, готовые воспламениться от своих речей, готовящихся все эти дни, прошедшие с момента скандала. Весть о ссоре между стратегом и верховным жрецом быстро разошлась по высшей прослойке города.
Против раскрытых дверей, деля кольца ступеней по полам, как и собрание на франции, сидел на кресле, что было на пьедестале выше всего зала, верховный жрец Протелеон и простым деревянным посохом стучал об мрамор:
— Тишина! Тишина!
В этот момент вошел Таврион, и тишина действительно наступила.
Все смолкли, обе фракции наблюдали Стратега. Одетый в золотые доспехи, но без всякого оружия, он отдал воинское приветствие со сжатым кулаком.
Двери с властным грохотом закрылись библиотечными прислужниками, одетыми в черные робы, лица же их строго скрыты под капюшонами, как требует того регламент.
Медленно, звеня латами, стратег прошел к красным мантиям и сел на нижней ступени, облокотившись рукой на одно колено и глядя в упор на верховного жреца, в глазах его было спокойное ожидание своей победы.
"У тебя нет шансов, нас больше. Но только если ты не надоумил глав гильдий встать на твою сторону. Эти представители черни, которая напялила доспехи и сражается сейчас вместе с нами. Да, они не отпустят нас из города… Ладно, посмотрим, чья возьмет!"
Протелеон стукнул посохом и начал сухо свою необходимую по правилам
— Я, верховный жрец города, Протелеон, имею честь открыть сегодняшнее собрание жрецов. Приветствуем сегодня наших гостей от сословий города, к нам пришли главы купеческой, кузнечной, плотнической, ювелирной, ткацкой, пекарной, сапожной, стеклодельной и всех других гильдий, что обеспечивают благосостояние нашего славного города, ныне находящегося в тяжелом положении. Как я вижу, кворум есть. Объявляю заседание открытым! — удар посоха, короткое рукоплескание синих, красные сидят молча, но Протелеон не обращает на это внимание, его лицо серьёзное, как никогда, меняет оттенок на более блёклый, а черты отяжеляются предчувствием поражения, — Я предоставляю слово главе гильдии ткачей.
Встал человек небольшого роста с залысиной и грубыми, но располагающими своей добротой чертами лица, чтобы начать свою прерывистую и быструю речь:
— Я благодарен верховному жрецу Протелеону за оказанную мне честь первым держать слово на этом собрании, — его бодрый голос имел добродушную хрипоту, — Это собрание нужно здесь для того, чтобы решить, чем дальше будет жить наш город. Сейчас много моих собратьев по ремеслу стоят в рядах войска. Каждый день они погибают, и даже сейчас, когда наши братцы уже подступились, значит, к цитадели. Как мне сказали, уже готовят тарант, чтобы сломать ворота цитадели, и совсем скоро наше войско ворвется туда, чтобы отчистить от последних врагов наш славный город. Наконец заканчивается эта страшная осада. Но я знаю, что на этом наши страдания не закончатся, — красные стали перешёптываться между собой, молодые члены синей фракции спустились сверху на нижние ступени и также стали негромко переговариваться между собой, — Как всем уже известно, почтенный стратег города Таврион хочет идти походом на встречу приближающемуся противнику. Тьма врага, что идет сюда, это десять тысяч злобных тварей. Но рыцарей нету и трёх тысяч в строю. Поэтому стратег хочет собрать всех, кто только может держать оружие, чтобы выступить в это сражение. Хоть я не и стоял в строю, но я отправил пятерых своих сыновей в ополчение, и те двое из них, что остались живы, сейчас возглавляют отряды ткачей, которые также, как и рыцари, отважно сражаются и сражались в битве на купеческой площади два дня тому назад. Главное, что должны делать мы, обычные люди, это наша работа. Мы все положили жизнь на то, чтобы отточить свое мастерство, то, чем мы все тут живем. Поэтому я предлагаю распустить ополчение, а рыцарям остаться в городе, их хватит, чтобы защитить нас от любой осады.
Глава гильдии ткачей сел, вновь затерявшись среди других представителей горожан.
Последовали рукоплескания и одобряющие возгласы глав гильдий и некоторых наиболее старых членов синей фракции.
— Прошу слова! — поднялся один из молодых жрецов в красной мантии, с правильными чертами лица, черные волосы его были коротко острижены, а нос покрывал заметный косой шрам.
— Говори! — Протелеон стукнул посохом.
— Что вы, члены гильдий, — начал жрец, — будете делать, когда они вновь запрут нас в нашем городе. Где вы возьмете все те материалы, которые нужны вам для ваших изделий? Где возьмете дерево, где возьмете руду, где возьмете муку, откуда вы намерены брать это все?
Поднялся глава купеческой гильдии, высокий худощавый человек с гривой седых волос и полным воли выражением скуластого лица, что обдувалось в торговых экспедициях ветрами всех степей и всех гор.
— Я, как человек замешанный в торговле, — говорил он низким басом с легкой улыбкой, — так уж и быть, замечу, что в город ведут четыре дороги. Две на запад, две другие на восток. Они идут вдоль крутых склонов, и даже десять тысяч никак не смогут занять все эти дороги одновременно, чтобы не выпустить нас. И поэтому если враг и перекроет одни наши ворота, то через другие торговля вполне продолжится. А по крутым снежным склонам они, нет, не будут бросаться на нас, сил не хватит.