Последнее дело Джека Рэтчета
Шрифт:
– А что с ним?
– Меня удивляет, что ты не принялся расспрашивать об его роли во всём этом, и что ему нужно лично от меня. В отношении тебя, что очевидно.
– Признаюсь, очевидно. Потому и не стал расспрашивать, собственно. Мне понятны и его мотивы, и твоя роль в его спектакле. Он надеется, что ты найдёшь улики в пользу моей вины в случившемся с Кэт и тем самым он сможет от меня избавиться. А раз я этого не делал, то и опасаться мне этого ни к чему, не так ли?
Джек вынужденно кивнул:
– Выходит, что так.
– А ещё он наверняка решил сделать из тебя своего рода замену Кэти
А вот тут Рэтчет уловил фальшь — голос Нэпьера предательски дрогнул, когда он пытался убедить собеседника в отсутствии какого-либо компромата. «Стоит быть повнимательнее», – отметил для себя Джек, ускоряя шаг вслед за хозяином дома, который уверенно пусть и слегка не твёрдо шёл к кухне.
Глава 11
Едва зайдя на кухню, Джек вдруг отчётливо понял — здесь всё и случилось.
И не только погрузка (как бы грубо это не звучало в отношении Кэт, а Джек не смог подобрать у себя в мыслях эпитета лучше) обескровленных частей тела девушки в ящик и прочие последующие манипуляции, нет. Здесь же произошло и само убийство. Ему даже показалось, что он уловил какой-то едва ощутимый запах, отозвавшийся в его памяти болезненным уколом. Но вот какой именно — этого он понять не смог.
Точнее, он разобрал целый букет ароматов, большинство из которых узнавались без труда: это и моющие средства, и обычные для кухонь запахи, вроде пряностей и еды, и перегар от владельца дома, вошедшего на кухню вслед за сыщиком. Но был и ещё какой-то, неуловимый и непонятный, но в то же время знакомый. И не столько знакомый, сколько наводивший на воспоминания о прошлой работе и прошлых убийствах — стоило лишь зайти в комнату, как все они всплыли в памяти.
Поймав эту мысль, Рэтчет попытался вспомнить, не пахло ли так же от тела девушки и короба. Но нет, рядом с найденным телом такой реакции не было, как и самого этого таинственного запаха. Впрочем, там было открытое пространство, а не закрытое помещение, как тут. И насколько же резким должен быть запах, что сохранился спустя больше чем неделю, да ещё и в комнате, которую не раз и не два после этого убирали?
«Быть может, окалина от швов? – перебирал различные предположения у себя в голове Джек неспешно прогуливаясь вдоль кухонных ящичков и стола-«острова», пытаясь найти хоть какую-то ассоциацию, хоть за что-то зацепиться. – Нет, не окалина, иначе от ящика тоже был бы запах. Да и швы там зачищены, профессионал делал. Запах крови? Тоже нет, да и он давно бы выветрился. И уж точно не духи Кэт, ведь она предпочитала что-то сладкое, а тут воняет чем-то отвратительным, почти что тухлым, со сладковатыми нотками и… сыр? А этот запах не встречался мне где-нибудь вне этого дела?».
Разобраться в этих мыслях детективу не удалось — к нему обратился Джим Нэпьер, как раз нашедший в одном из верхних ящиков очередную бутылку и наполнивший свой опустевший было стакан:
– Ну что, как впечатления? Воняет?
– Что? – Рэтчет попытался изобразить непонимание, но Джим его раскусил и, лукаво подмигнув, пояснил:
– Вот-вот, ты тоже чувствуешь, не юли! Они мне всё доказывают, что нет никакого запаха, и что они всё с хлором тут промыли вместе с
– Да, запах действительно… странный, – Джеку совершенно не хотелось признаваться, однако он понял, насколько это сейчас было необходимо самому Нэпьеру, и в каком тот пребывал состоянии — одного взгляда в глаза этого пьяного парня хватило, чтобы изменить решение. – И даже знакомый, но я так и не могу вспомнить… Нет, пожалуй, я его всё-таки не узнаю.
– Спасибо за честность, Джек. Если вдруг вспомнишь, или узнаешь, чем его можно вытравить — дай мне знать. Мне тяжело. Каждый раз, заходя на кухню, я вспоминаю, как нашёл её тут… Ладно, осмотрись тут. Дом в твоём распоряжении. А мне надо… скоро догоню.
Последние слова Нэпьер произнёс уже как-то сдавленно и резко рванул по коридору, порядком накренившись вперёд. Как опытный в отношении выпивки человек, Джек лишь ухмыльнулся, узнав этот забег и без труда поняв его цель. Ну и ещё самую малость порадовался, что решил всё-таки воздержаться и не пить сегодня.
Догадка Джека оказалась верной, вскоре её подтвердили характерные звуки — Нэпьера рвало. И осудить его детективу было не за что, ведь всего парой дней раннее он и сам напивался до беспамятства — стоило лишь в мыслях вновь всплыть образу Кэт. А учитывая, что происходило это с ним ежедневно, если не ежечасно… «Интересно, а окажись я в доме, в котором прожил с ней несколько лет, где каждый гвоздь напомнит о ней… как быстро я упился бы до смерти?» – мрачно ухмыльнулся собственным мыслям Джек и принялся осматривать кухню дальше.
Она выглядела буквально стерильно. Впрочем, стоило ли удивляться? Джим ведь сам сказал, что в помещении многократно убирались из-за его чувствительности к запаху. Тем не менее, детектив придирчиво осмотрел каждый уголок, каждый стык и шов плитки, едва ли не с лупой прошёлся у основания «острова», выискивая хоть что-то, хоть мельчайший бурый след от замытой крови — и абсолютно ничего. Разве что запах хлорки стал более отчётливым, чем прежде.
Выругавшись, Рэтчет решил прогуляться по всему дому — раз уж владелец разрешил, стоит пользоваться моментом. Да и когда ещё выпадет шанс пройтись по таким хоромам?
Быстро пройдя мимо распахнутой двери, за которой плескал себе в лицо ледяной водой с трудом трезвевший Нэпьер, Джек заглянул в комнату в другом крыле здания, своеобразный противовес кухне. Это оказалось чем-то на подобии гостиной, с камином и шкафами, уставленными множеством книг, не хуже чем в библиотеке, а так же с огромным обеденным столом человек на двенадцать.
Сейчас же в ней восседали быки Нэпьера, встречаться с которыми Джеку совершенно не хотелось, как минимум пока их хозяин не придёт в чувства и не успеет их предупредить, что между ними всё в порядке. На его счастье, оба здоровяка были слишком увлечены своей беседой, обсуждением какой-то «потаскушки Моллли», а потому не заметили головы детектива, бесцеремонно залезшей в комнату на мгновенье.