Последнее дело инспектора Палмера
Шрифт:
Эдмонд почувствовал смущение от невероятной нелепости ситуации. Но в то же время он вынужден был признать, что слова Аделаиды не на шутку испугали его.
– Обещаю, – промолвил он.
– Вот и славно, – обычным голосом прошамкала бабушка Адель, отпуская его руку. – Заходи еще. Внученька, проводи Эдмунда.
Сильвия молча встала.
– До свидания, бабушка Адель. До свидания, господа, – сумбурно попрощался Эдмонд.
Вельзевула процедила что-то неразборчивое. Алан продемонстрировал из-за журнала виноватую улыбку.
Оказавшись в прихожей, Эдмонд стал молча надевать ботинки.
Сильвия прислонилась к стене и внимательно
– Спасибо, что не сообщили Аделаиде истинную причину вашего визита, – сказала Сильвия.
– Пожалуйста. Может быть, все-таки подпишите примирительные документы?
– К сожалению, я не могу пойти на сделку с собственной природой.
– Ясно. Что ж, тогда мне вряд ли удастся исполнить обещание не давать вас в обиду.
– Вам совсем необязательно его исполнять. Бабушка Адель умеет произвести впечатление. Но не беспокойтесь, в ее словах не было ни капли какой-то запретной демонической магии.
– Признаюсь, в тот момент мне стало жутковато, – усмехнулся Эдмонд, удивляясь отсутствию страха показаться перед Сильвией уязвимым.
– Эффект ее слов растет из обычной харизмы демона, который прожил очень длинную и очень непростую жизнь.
– И сколько же вашей бабушке лет? – спросил Эдмонд, поднимаясь.
– Триста, четыреста… Не знаю точно. И она не моя бабушка. Она просто очень старый высший демон, который может прийти в любой дом, потому что пользуется всеобщим уважением.
Эдмонд потерял дар речи, переваривая сказанное.
– Спасибо за вашу откровенность, – наконец произнес он. – Сегодня я узнал много нового.
– Например, что у высших демонов нет друзей? – голос Сильвии обдал Эдмонда холодом.
– Не подумайте, будто я намерен кому-либо сообщать детали вашей личной жизни. К тому же, разве мы с вами не друзья? Так сказала ваша бабушка!
Эдмонд почувствовал себя полным идиотом после этих слов. Усугубляло состояние дикой неловкости то обстоятельство, что демоническая девушка не отвечала, а молча буравила Эдмонда изучающим взглядом.
– И потом, Ллойд первым начал, – поспешил добавить Эдмонд, ощущая как кровь прилила к лицу. – Я не считаю, что страх является в его случае оправданием.
– Но вам все-равно нужна моя подпись?
– Возможно, мне удастся обойтись без нее, но я ничего не могу обещать.
– Было бы замечательно, если бы вам удалось.
Эта фраза кольнула Эдмонда трогательным простодушием, и он лишь кивнул в ответ. Сильвия подошла к двери и выпустила Эдмонда на улицу.
Инспектор Палмер спустился по ступенькам и поймал себя на сильном желании что-то сказать Сильвии. Но что именно, он и сам не знал.
– Мисс Тэнтоурис, в следующий раз, если вас кто-нибудь обидит, вы сразу приходите ко мне в кабинет. Будем решать все мирно.
– Хорошо. До свидания, – отозвалась она и закрыла дверь.
– До свидания, – ответил Эдмонд бессловесному дверному полотну.
Он развернулся и пошел к станции. И к шуму ветра, играющего в кронах деревьев, примешивалась тоскливая, но прекрасная мелодия, которая аккорд за аккордом заполняла сердце рассудительного инспектора Палмера.
Глава 4. «Смерть науке»
Эдмонд толкнул дверь знаменитого бара "Смерть науке". Ему в уши немедленно ударила разноголосица и громкая
Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что возле Саймона сидит смазливая блондинка с отсутствующим взглядом. Она приклеилась к нему вплотную и восхищенно смотрела своему избраннику в рот. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.
– Всем привет, – поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.
– Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.
Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.
При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог биться об заклад, что Саймон был способен на любой подвиг – сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю сто раз или пройтись по натянутому канату. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству тэй-го.
Джон работал на кафедре нечеловеческой разумной жизни. Жизнь эта состояла из сексуально озабоченных сатиров, вечно пьяных леших, обворожительных ведьм и целой армии безобразных чудищ, обитающих в глубоких ущельях и непролазных чащах Таинственного леса. Непростой объект исследований требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на Джона и его коллег ярлыков маргинальности и антинаучности. Доказывая наличие у представителей нечистой силы иррационального мышления, Джон с коллегами пришли к неожиданному выводу. Они выдвинули тезис, согласно которому понять разум чудовищ рациональными методами вовсе невозможно. Такая позиция на первых порах вызывала удивление и порывы агрессивной научной критики. Но Джон проявил такое упорство в отстаивании своей точки зрения, что руководство Института махнуло рукой, а к сотрудникам кафедры прочно прилипла дурная слава.
Как это ни банально, с ребятами Эдмонда свела работа. И Джон, и Саймон в свое время становились участниками межрасовых конфликтов. Вспыльчивый и быстрый на удар ногой в ухо Саймон решил померяться силами с одним демоном. Джон же был участником пьяной драки с каким-то сатиром. Так как сатира нельзя было причислить к людям, то бюрократический механизм направил материалы этой потасовки в Отдел Эрика Дельмонта. Джон сразу привлек внимание Эдмонда потрясающим даром рассказчика, соединенным с глубокими познаниями об удивительном бытии нечистой силы. Саймон же обратил на себя внимание нацеленностью на результат, которая роднила его с самим Эдмондом. Но главной причиной, заставившей инспектора Палмера подружиться с ребятами, являлась общая для троицы терпимость к расовым, да и всем прочим, различиям. Саймон ценил силу и принципиальность, потому очень уважал демонов. Джон же настолько погряз в общении с существами, которые кардинально отличались и от людей, и от демонов, что порою путал первых со вторыми.