Последнее дело Коршуна
Шрифт:
За обедом пани Полонская рассказывала о том, как ее отец — улан Кшетинский (ее девичья фамилия Кшетинская, это по мужу она Полонская) восставал вместе со всеми поляками против царя.
Обычно Нина с удовольствием слушала эти рассказы, похожие уже на сказку, расспрашивала о подробностях и беззлобно посмеивалась над приключениями отчаянного улана. Но сегодня они не занимали ее.
Полонская осторожно спросила:
— Нина больна?
— Нет, пани Полонская.
— Может,
— Нет.
— А почему Нина грустит?
— Я просто устала.
«Воспаленные глаза, рассеянность — нет, это не усталость». Никогда Полонская не видела такой «дочку Нину», как она привыкла называть свою квартирантку. Она подошла к Нине и пригладила морщинистой рукой ее короткие локоны.
— Напрасно Нина не хочет сказать о своем горе старой женщине, которая ее любит, как родную дочь. Нине чуть больше тридцати лет. Может быть, она кого-нибудь полюбила? Я сама когда-то была молодой и тоже любила.
В ответ Нина привлекла к себе маленькую старушку и поцеловала. От этой ласки на черных старческих глазах блеснули непрошенные росинки. «Сглазили», — решила про себя полячка и незаметно для «дочки» перекрестила ее спину.
— Пани Полонская, успею я на поезд? — вдруг оживилась Дубовая. — Я поеду в Пылков, — метнулась Нина Владимировна в переднюю. Достала пальто и остановилась.
— Поезжай, — одобрила старушка, — может быть, легче станет твоему голубиному сердцу. Ты к брату?
— К брату? Нет… не к брату.
В голосе Нины пани Полонская уловила что-то странное. «Вот напасть, перекрестилась она. — К кому же тогда, если не к брату?» Никогда раньше она не замечала за Ниной ничего плохого. Правда, месяца четыре назад был один случай. Нина пришла с работы поздно вечером не одна, а с каким-то мужчиной. Пани Полонская было оскорбилась за Нину. Но Ян, как звали этого человека, при встрече поцеловал руку хозяйки, говорил с нею по-польски, вел себя благородно. На ночь она его устроила в комнате Нины, а Нина перешла к Полонской. Утром он ушел и с тех пор не появлялся.
Вспомнив об этом, пани Полонская по-своему объяснила беспокойство дочки.
— Если не к брату, то, может быть, ты к своему… к Яну? — допытывалась она.
Нина грустно покачала головой.
— Если бы вы только знали, как мне сейчас тяжело. Я так ошиблась… так ошиблась…
Она закрыла глаза рукой. Какое-то мгновение Полонской казалось, что Нина теряет сознание и падает. Но нет. Нина опустила руку и заставила себя улыбнуться, чтобы успокоить встревоженную хозяйку.
— Я же опоздаю!
Она присела около этажерки, вытащила из-под стопки книг какую-то тетрадь и сунула ее в сумочку.
— Чуть самого главного не забыла.
Запирая за Ниной дверь, пани
Дождь, по-осеннему надоедливый, мелкий и густой, омывал улицы. Через полчаса вымокшая до нитки Нина Владимировна была на вокзале. Около кассы возбужденно шумело несколько человек. Над закрытым окошечком виднелось объявление: «На поезд № 83 все билеты проданы».
Нина Владимировна кинулась к начальнику станции. Показывая свой депутатский мандат, она просила:
— Всего один билет! У меня срочное дело.
Но и в кассе брони билетов уже не было.
На выходе из здания вокзала ее чуть было не сбил с ног мужчина. Он торопливо извинился.
— Простите… На московский опаздываю. Не ушел еще?
— Нет, но билеты все проданы, — ответила Нина Владимировна.
— Ух, а я-то боялся. Билет у меня есть. Даже один лишний. Приятель не поехал.
— Лишний?! — с надеждой переспросила Нина Владимировна. — А вы мне его не уступите?
— Сделайте одолжение, — обрадовался тот в свою очередь. Он поставил чемоданчик, достал из кармана два билета и один из них протянул Нине Владимировне. — Мягкий вагон… седьмое место.
Она раскрыла сумочку, но спутник заторопился.
— Опаздываем. Берите свои вещи, и в вагон. Там успеете расплатиться.
В купе он помог ей снять намокшее пальто и повесил его на складные «плечики», оживленно приговаривая:
— Незаменимая вещь для командировки. Вот так. Теперь, пока мы доедем, ваше пальто высохнет. Вам далеко ехать?
— В Пылков.
— Скажите, пожалуйста! Я тоже в Пылков. Давайте знакомиться. Все-таки вместе ехать почти семь часов. — Он представился — Стефан Мартынович. Юрист.
— Нина Владимировна. Тоже юрист.
Узнав, что Нина Владимировна три года назад окончила Пылковский юридический институт, а сейчас работает следователем в Рымниках, Стефан Мартынович обрадовался.
— В таком случае у нас с вами, наверно, есть общие знакомые и в Рымниках и в Пылкове.
Общие знакомые, конечно, нашлись.
Стефан Мартынович оказался веселым, общительным человеком. Он организовал чай и легкую закуску, смешил соседей по купе, рассказывая разные забавные истории из своей жизни, с увлечением играл в подкидного дурака, искренне огорчаясь проигрышу и шумно радуясь выигрышу. В обществе такого спутника невольно забываются все горечи и печали.
У Стефана Мартыновича были живые глаза, пышная грива черных волос, которую он то и дело откидывал назад привычным движением руки. Только длинный хищный нос странно не гармонировал со всем его добродушным обликом.