Последнее дыхание
Шрифт:
– Шадэ, а не Садэ, – без всякого интереса ответила девушка, не отрывая глаз от монитора.
Питерсон и Джон достали свои удостоверения и представились, объяснив, что они пришли поговорить об убийстве Джанель Робинсон.
– Я уже говорила с полицией, – заявила она, продолжая что-то печатать. У нее был легкий северный акцент.
– Мы хотим еще раз с вами поговорить, – настаивал Питерсон.
– Так говорите, – бросила Шадэ, скрестила руки и, скрипнув стулом, откинулась на спинку.
– Сколько
– Девять или десять месяцев, – пожав плечами, снисходительно сказала Шадэ.
– Значит, она заехала в конце 2015 года?
– Примерно так, в ноябре. Сначала она платила за проживание, но к Рождеству у нее закончились деньги, и она попросилась работать в обмен на жилье.
– И это нормально? – спросил Джон.
– В зависимости от того, что для вас нормально. Вы похожи на людей, кто может себе позволить жить в Лондоне.
– Я живу около Бромли, – сказал Джон.
– Просто ответьте на вопрос, пожалуйста, – попросил Питерсон.
– Решение принимала не я, а управляющий. Она ему понравилась, и он сжалился, – снова выпрямилась она. – Ходили слухи, что она у него сосала, но я не в курсе.
– Джанель работала здесь до самого исчезновения?
– Нет, после Рождества она снова стала платить.
– Как ей это удалось? – спросил Джон.
– Когда потеплело, она стала зарабатывать на кофе-велике.
– Кофе-велике?
– Ну, есть такие маленькие кофемашины, которые крепятся на багажник велосипеда. Она ездила по округе и продавала кофе. Так у нее появились деньги.
– Вы знаете, где она продавала кофе?
– Да везде: в Ковент-гарден, на Лондонском мосту, на Набережной. Но у нее не было официального разрешения, поэтому она никогда не стояла на одном месте.
– А где она взяла велосипед? – спросил Джон.
Девушка улыбнулась. Один из передних зубов у нее был серый.
– Я не спрашивала. Не задавай вопросов – и не услышишь вранья. Велосипед у нее был хороший, хромированный, стильный. У нее была мечта – открыть собственную кофейню.
– Думаете, она его украла?
Шадэ усмехнулась и пожала плечами.
– Управляющий разрешал ей хранить его здесь, в кладовке для велосипедов, когда постояльцев было мало.
– Вы когда-нибудь видели кого-то из ее друзей или родственников?
– Родственников – нет. Мама Джанель умерла, когда она была маленькой. Отца она не знала. Она выросла в детском доме, но перед своим шестнадцатилетием сбежала.
– Почему?
– Пара мужчин, которые там работали, распускали руки, – сказала она, поджав губы.
– Она когда-нибудь рассказывала о мужчинах, с которыми встречалась? – спросил Питерсон.
– Иногда, мимоходом. Но мужчин было много. Ей нравились мужчины и секс. Она меняла их как перчатки.
Питерсону пришло смс. Он увидел, что оно от Эрики,
– Она не упоминала мужчину по имени Нико?
Шадэ покачала головой.
– Когда вы видели ее в последний раз?
– Мы поссорились. Это было 23 или 24 августа. Сюда заехала большая группа велосипедистов из Голландии, и я сказала, что она не сможет здесь хранить велосипед, потому что в кладовке не будет места. Тем утром она послала меня подальше и ушла вместе с велосипедом. Тогда я видела ее в последний раз. – Шадэ вытерла набежавшую слезу. – Так и вижу, как она катит велосипед по площадке перед входом. День был тогда хороший, солнечный.
– Значит, это было 24 августа. Можете вспомнить, во сколько?
– Не знаю, может, в девять утра.
– Она не сказала, куда поедет? – спросил Джон.
– Я же сказала, мы поссорились.
– Что вы сделали, когда она не приехала ночевать? И что стало с ее личными вещами?
– У нее было мало вещей, и она обычно все возила с собой. Я же говорю, мы поссорились, и я подумала, что она просто свалила отсюда навсегда, потому что я ее достала.
Шадэ достала салфетку и высморкалась.
– Вы совсем ничего про нее не знаете, так? – спросила она. – Вы ведь и меня смогли вычислить только потому, что Джанель сдавала кровь в мобильном донорском пункте и указала меня как ближайшего родственника и этот адрес как место жительства. Когда я ходила ее опознавать в морг, у меня сложилось ощущение, что она истекла кровью. Она была как восковая фигура. Даже порезы и царапины обесцветились… Я собирала деньги, чтобы оплатить ее похороны.
– Спасибо, – сказал Питерсон. – Еще пара вопросов. Она была в соцсетях?
– Думаю, да.
– А вы где-то есть? – спросил Джон.
– Нет.
– Серьезно? Даже на «Фейсбуке» вас нет?
Она покачала головой.
– Я считаю, что «Фейсбук» используют для слежки. У моего друга айфон, и он есть в соцсетях. Он говорит, что, когда он с друзьями что-то обсуждает, например марку телевизора или пива, тут же в телефоне появляется реклама этих вещей. А он не гуглил их и нигде не забивал в поиске. Так что я не в сети. По крайней мере, когда я не работаю, – уточнила она, взглянув на свой компьютер.
Джон и Питерсон переглянулись.
– Можно нам список всех, кто здесь останавливался за месяц до исчезновения Джанель? – попросил Питерсон.
– Что?! Это же все очень долго!
– Мне нужно это быстро, а то придется прийти с обыском, и босс вряд ли будет рад, – сказал Питерсон, оставляя на стойке свою визитку.
Она взяла визитку и кивнула.
Через час Джон и Питерсон снова вышли на холод.
– А в чем связь? – спросил Джон. – Не вижу ничего общего между убийствами Лейси и Джанель.