Последнее дыхание
Шрифт:
– Я попросила, чтобы Спаркса перевели с этого дела.
– Почему?
– Все описано в документации.
– Да. Вы сочли, что он безалаберно ведет дело и способствует сокрытию улик, – сказала Камилла и сделала глоток кофе.
– Нет. Отец Андреа принадлежал к политической элите. И, как мне показалось, Спаркс попал под его влияние и позволил ему диктовать нам, что делать.
– Вы общались с ним в последнее время?
– С Саймоном Дуглас-Брауном? Нет. Он в тюрьме.
– Я говорю про Спаркса. И в частности про встречу, которая
Эрике удалось скрыть свое удивление.
– Встреча в пабе несколько необычна, Эрика, учитывая, что, как вы утверждаете, между вами не было особенной симпатии.
– Я приехала поговорить с ним насчет совместной работы по одному делу и просто подкараулила его у дома. Кстати, он упомянул, что за ним могут следить. Я еще подумала, что у него паранойя, но, видимо, я ошиблась, – Камилла откинула голову назад и не отрываясь смотрела на Эрику. – Простите. У нас официальный разговор? Судя по кофе и печенью, нет, но тогда зачем я здесь?
– Эрика, могу подтвердить, что старший офицер Спаркс был объектом негласного расследования.
– Чьего?
– Кто его инициировал? Этой информации я не могу раскрыть. Могу лишь сообщить: есть основания считать, что мы – не единственные его работодатели.
– Могу ли узнать, на кого он работал помимо нас?
– Нет, не можете.
– Мы со Спарксом были врагами. Я не знаю ничего ни про его рабочие отношения, ни про его личную жизнь. Знаю лишь только, что у него и его жены были проблемы.
– Какие проблемы?
Эрика вкратце описала, что она подслушала около дома Спаркса. Когда она закончила, Камилла встала, подошла к окну и стала смотреть на Темзу. Повисла долгая тишина.
– Эрика, во время работы над делом Андреа Дуглас-Браун вы присутствовали при встречах старшего офицера Спаркса и сэра Саймона Дуглас-Брауна?
– Вы хотите сказать, Саймона Дуглас-Брауна. Его лишили титула. Давайте не будем об этом забывать.
– Ответьте на вопрос, пожалуйста.
– С самого начала расследования меня не допускали до встреч с членами семьи. Саймон хотел, чтобы дело вел Спаркс. Его жена также мне не симпатизировала.
– Почему же?
– Она из Словакии, как и я. Думаю, что я напоминала ей о ее корнях.
– А где они?
– Не там, где нужно. В семье из рабочего класса. Послушайте, я совершенно не тот человек, кто может пролить свет на коррупцию в полиции. Я концентрируюсь на работе, а не на политике.
Камилла повернулась к ней и рассмеялась.
– Хотите сказать, что вы – образец добродетели?
– Я добродетельнее многих, мэм. Я не боюсь говорить то, что думаю. Поэтому, когда встал вопрос о повышении в должности, меня и обошел ваш предшественник.
Камилла вернулась к своему креслу и села.
– Эрика, знаете ли вы что-то о семье Гэд?
– Да, они хорошо известны полиции на юге Лондона. Им разрешили вести бизнес в сфере импорта-экспорта так, как они хотят, в обмен на обеспечение порядка
– Откуда вы это знаете?
– Это всем известный секрет. Даже не секрет, а, скорее, неофициальная политика. Это они платили Спарксу?
– Я так думаю. И сейчас я также проверяю дела, которые вел Спаркс. Его отношения с Саймоном Дуглас-Брауном могут всплыть на поверхность, и тогда, конечно же, пресса раздует это насколько возможно.
– Саймон Дуглас-Браун – лучший ньюсмейкер из всех возможных.
– Да. Первосортная знаменитость.
– Почему вы расследуете это сейчас? Семья Гэд многие годы неофициально сотрудничает с полицией Лондона. Они остановили поток наркотиков в столицу.
Камилла холодно и серьезно смотрела на Эрику.
– Вы близки с капитаном Маршем, так?
У Эрики все сжалось внутри. Марш был старшим суперинтендантом в Луишеме, когда она и Спаркс работали вместе.
– Я и мой покойный муж учились у Пола Марша в Хендоне, но, даже сдружившись, мы общались в прошлом только в связи с моими расследованиями.
– Вы снимали квартиру вместе, присутствовали на его свадьбе и крещении его близнецов.
– А также он участвовал в решении повысить Энди Спаркса и поставить его надо мной.
– Вы отрицаете близкие отношения с ним? – резко бросила Камилла.
Эрика не могла понять, есть ли у нее факты или она пытается вытянуть их сейчас. Очевидно, разворачивалась какая-то серьезная кампания. Стоит задача искоренить коррупцию? Или речь идет о личной мести? Может, сейчас лучший момент, чтобы свалить все на погибшего сотрудника? В любом случае эта встреча начинала казаться бессмысленной, это время она могла бы посвятить работе. Вдруг ее осенило:
– Я хочу сказать, что да, мы друзья. Но я сохраняю свой профессионализм и непредвзятое отношение. Я аутсайдер, но в этом есть немало преимуществ. Мне нечего терять. Я готова сообщить то небольшое количество информации, которое у меня есть. И, конечно, не скажу ни слова, когда проснется пресса. Вы же знаете, как они любят взбаламутить общественное мнение. Людям только дай возможность позлиться и начать обсасывать все в соцсетях. Уже предвижу заголовки: «После 25 лет крепкой дружбы с криминальной семьей Гэд полиция Лондона вдруг решила вспомнить о совести».
Камилла забарабанила пальцами по подлокотнику.
– А что вы хотите взамен того, что будете следовать линии партии, Эрика?
– Я бы хотела, чтобы мою кандидатуру рассмотрели на пост суперинтенданта. И не просто рассмотрели. Также я хочу возглавить следствие по делу об убийстве Лейси Грин.
– Я позвала вас сюда сегодня, чтобы поговорить, Эрика.
– При всем уважении, вы позвали меня, чтобы вытянуть из меня компромат на моих коллег, один из которых умер, когда я пыталась его откачать. Если вы хотели получить от меня информацию по коррупции в полиции, значит, все совсем грустно. Будь я на вашем месте, я бы сконцентрировалась на вашем предшественнике.