Последнее искушение
Шрифт:
— О, это божественно… — простонала она. — Вы гений, Кристоф!
— Я знаю, — с улыбкой сказал повар. — Да, пока не забыл, хочу спросить вас: что бы вы хотели съесть на обед в день своего рождения, моя дорогая? Ведь он уже не за горами! Заказывайте все, что пожелаете. Я готов выполнить любую вашу просьбу, в области кулинарии, разумеется, — уточнил Кристоф.
— День рождения? — растерянно переспросила Белла, облизнув губы, на которые налипли кусочки земляники.
Кристоф с жалостью взглянул на нее.
— Мне следовало бы подождать, пока вы доедите тарталетку, а потом уже начинать этот разговор, —
Белла засмеялась и проглотила последний кусочек тарталетки.
— Не надо извиняться, — сказала она. — Дело в том, что я совсем забыла о своем дне рождения.
— Так я и думал! Я тоже наверняка перестану замечать бег времени, когда мне перевалит за тридцать. Однако у меня впереди есть еще пять чудесных лет, чтобы насладиться молодостью.
— Перевалит за тридцать? — переспросила Белла.
— Да, это солидный возраст, мысль о нем вызывает грусть, — с сочувствием промолвил Кристоф. — И чтобы развеять ее, я готов приготовить для вас все, что угодно. Заказывайте завтрак, обед и ужин, моя дорогая!
— Но мне еще не скоро перевалит за тридцать, — возразила Белла. — В этот день рождения мне исполнится всего лишь двадцать девять лет. Это совершенно точно!
— Ах, перестаньте! Вы стали такой рассеянной. Если вы забыли о своем дне рождении, то наверняка перепутали и свой возраст. Я уверен, что вам стукнет тридцать.
Сладкие мягкие тарталетки вдруг показались Белле жесткими и безвкусными, как глина.
— Двенадцатого июня тысяча восемьсот пятнадцатого года вам исполнилось двадцать девять лет, Изабелла Мартин, — продолжал Кристоф. — Я это отчетливо помню. В тот день вы слегка захмелели за обедом, спели песенку миссис Троттер и довели до слез леди Нили.
— Вы обещали никогда не вспоминать об этом! — с упреком сказала Белла.
Однако повар пропустил ее слова мимо ушей.
— Таким образом, — рассуждал Кристоф, — через две недели вам перевалит за тридцать!
У Беллы совершенно пропал аппетит, и она отодвинула тарелку.
— Да, в этом году мне исполнится тридцать лет, — спокойно сказала она.
Тридцать лет — это, конечно, не конец света, однако Белла отдавала себе отчет в том, что намеренно пыталась забыть свой возраст.
В прошлом году она мечтала, чтобы в ее судьбе произошли кардинальные перемены, чтобы ее жизнь потекла по другому руслу. Белле казалось, что если этого не произойдет, то после тридцати лет ничто вокруг нее уже никогда не изменится.
И хотя, переступая порог дома леди Нили десять лет назад после смерти родителей, Белла думала, что проведет здесь всю свою жизнь, оставшись до конца дней старой девой, в ее душе все же теплилась надежда на чудо, на то, что ее ждет более счастливая судьба.
Однако с каждым годом надежда на счастье становилась все призрачнее.
— Итак, Белла, какое меню вы предлагаете? — вооружившись гусиным пером и бумагой, спросил Кристоф.
— Э-э… — промолвила Белла. Еда интересовала ее сейчас в последнюю очередь.
— Ах, вот вы где, мисс Мартин! — раздался визгливый голос леди Нили.
Обернувшись как по команде, Белла и Кристоф увидели на пороге кухни седовласую хозяйку дома с попугаем на плече.
Кристоф вздрогнул, услышав неприятный голос попугая.
— Мартин, Мартин, Мартин, —
Она тут же перелетела на плечо Беллы, впилась в него своими острыми когтями и стала тыкаться клювом в ухо и щеку компаньонки. Белла готова была убить попугая.
— Хотите, я сварю суп из этой птицы? — шепотом спросил Кристоф Беллу.
Она ничего не ответила.
— Не знаю, почему мой попугай внезапно воспылал к вам пылкой любовью, — промолвила леди Нили, — но я нахожу это очень милым, не правда ли, мисс Мартин?
И хозяйка дома рассмеялась.
— Уберите эту птицу из кухни, — потребовал Кристоф.
— Конечно, конечно, Кристоф. Пойдемте, мисс Мартин, вы мне нужны, я хочу дать вам одно задание, — сказала леди Нили и, шурша юбками, вышла из кухни.
Белла замешкалась, пытаясь отодвинуть попугая от своего лица и не дать ему клюнуть ее в глаз, а затем двинулась вслед за леди Нили. Она надеялась, что хозяйка дома не слишком загрузит ее работой. Больше всего на свете Белле хотелось сейчас закрыться в своей комнате, лечь в постель и укрыться с головой одеялом.
— Мартин, Мартин! — продолжал верещать попугай, клюя ее в ухо.
Скоро Белле исполнится тридцать, и тогда ей останется рассчитывать только на поцелуи попугая.
От этой мысли у нее сжалось сердце. Белле было жаль себя. Но жалость тут же сменилась жаждой деятельности. Ей нужно было спешить! У нее в запасе оставалось всего лишь две недели.
Изабелла не хотела обманывать себя. Несмотря на богатое воображение, которым она всегда отличалась, Белла все же понимала, что за эти две недели к ней вряд ли явится долгожданный принц на белом коне. Если он не прискакал к ней за эти тридцать лет, то, по-видимому, уже никогда не прискачет…
Но за оставшиеся до роковой черты две недели Белла вполне могла попытаться найти того, кто мог бы поцеловать ее…
Попугай снова клюнул Беллу, и она прогнала его с плеча, дав себе обещание найти кавалера без клюва и перьев.
Глава 2
«Согласно распространенному мнению, все зрелые дамы помешаны на поисках женихов (не для себя, конечно, а для своих дочек и юных родственниц. Мы далеки от мысли, что матроны столичного света тайно мечтают о двоемужии).
Тем не менее, никто из них давно уже не покушается на холостяцкую свободу лорда Роксбери, сына и наследника графа Уэйверли. Впрочем, это исключение только подтверждает общее правило. Вышеупомянутый граф прилагает все силы к тому, чтобы побудить, своего отпрыска вступить в законный брак.
Казалось бы, Роксбери, которому, как нам известно, уже перевалило за тридцать пять, должен был бы проявлять интерес к молодым незамужним леди, а те, в свою очередь, должны были бы рассматривать его в качестве выгодной партии, поскольку он наследует графский титул. (Хотя мы считаем, что титул вовсе не гарантирует счастья в браке.) Тем не менее, сезон за сезоном Роксбери ловко уклоняется от брачных уз. Мы опасаемся, что бедный лорд Уэйверли, в конце концов, умрет от огорчения, так и не дождавшись свадьбы своего неуступчивого сына».