Последнее пламя

Городчиков Илья

Как же строились гордые сыны Иберии в моём мире? Терция была воистину прорывным строем, эффективность которого оценили по всей Европе. Далеко не зря терция почти полтора века страшила всю Европу, даже несмотря на то, что лишь пятая часть терций происходила их самых испанцев. Терция сражалась огромным квадратом. Внутренность большого квадрата состояла из примерно двух тысяч человек, большая часть которых была пикинёрами, а уже их поддерживали латные мечники. По углам этого квадрата располагались квадраты меньшего, которые состояли из аркебузиров. Такое построение позволяло воевать в любую сторону и вместе с тем организовывать практически беспрерывный огненный вал из залпов аркебузиров, которые

в случае атаки кавалерии могли уйти под защиту пикинёров. На почтительном расстоянии, метров этак в двести, от терции церковников по обеим сторонам стояло по триста тяжёлых конников. Всё это дело поддерживала лёгкая артиллерия, которую смогли подвезти на континент церковники. Мощь противника была воистину невероятной и стоило учитывать, что пред нашим строем стояли далеко не новобранцы, а воины, умудрённые множеством битв, единственной целью которых сегодня была победа с последующим захватом только недавно получившей независимость колонии. Страшно было представить, что будет с сурами, если падут стены Вольгорода, ведь каждый из них верил в пантеон богов, а значит для церковников каждый из них никто иной, как грязный язычник, недостойный дальше топотать эту бренную землю. А уж о лагриканцах говорить и вовсе не стоит, ведь им только и останется, что уходить в партизанскую борьбу и устраивать церковникам этакий местный речной Вьетнам.

– Многовато их, Вадим. – заявил Вирт.

Я посмотрел на ларингийца, которому в этой битву будет отдана далеко не самая главная роль. Всё-таки, ударной конницы в моём войске было не столь много, а рейтары пока в битву лезть не стоит, поскольку их просто нашпигуют пулями аркебузиры, которым будет определённо плевать даже на крепкие кирасы конных стрелков. Впрочем, их время должно будет прийти, пусть и чуть позже.

– Ага. Но что нам остаётся? Расклад далеко не самый худший, так что победим.

– Может хоть поговорим для начала с ними? Сомневаюсь, что Вард врёт, а раз командует ими аристократ, то переговоры перед боем – признак чести.

– Вот это уже хорошее предложение.

Я запрыгнул на спину своего коня, дождался пока это же действие совершит Вирт с Фабрисом, после чего направились навстречу развернувшемуся войску церковников. Бойцы были готовы прямо сейчас направиться в атаку, но и вправду стоило вести переговоры. Сомневаюсь, что битва будет «доброй», ведь нам просто бессмысленно брать пленников в таком большой количестве ввиду того, что их очень навряд ли выкупят, а для церковников мы были еретиками и язычниками.

Я седлу коня я приторочил своё знамя. Если бы я держал его в руках, то это было бы знаком моих недобрых намерений, но сейчас я давал время на подготовку своих людей, дабы они морально приготовились к предстоящем мясорубке. Навстречу к нам тоже двинулась точно такая же тройка всадников, снаряжённых по самому последнему слову войны этого мира.

– Кто из вас командир? – без приветствия сразу спросил я, взглядами выискивая полководца противников.

– Я. Представься, язычник! – нарочито высокомерным тоном выкрикнул центральный всадник, поднявший своё забрало для лучшего обзора.

Я посмотрел в его открывшееся лицо. Даже с поднятым забралом я видел лишь глаза и лоб, но даже так стало понятно, что ему никак не больше двадцати лет. Для средневековья возраст был нормальным, но даже так командующий церковников был сильно мал. На столь тяжёлую операцию было бы намного лучше отправить куда более опытного командующего. С другой стороны, при этом юноше наверняка были более уважаемые военачальники, которые, скорее всего, и давали важные советы аристократу.

– Меня зовут Вадим Вольгородский! – представился я, небрежно кивнув в знак приветствия, - Кто командир войска, пришедшего завоевать

мои земли?!

– Я Рабьон де Шеваль. Волею Высоких Предков мне дарована честь управлять святым войском. Мы пришли сюда, дабы покарать язычников и привести их к свету истинных Предков!

Странно… Я не разу не слышал о ларингийском роде «де Шеваль». Когда я ещё был близок к ныне почившему последнему королю из династии Солобец, то знал многие важные семьи Ларингии и среди них не было де Шеваль. Даже мои связи в Ларингии не разу мне не сообщали о возвышении такого рода. Кто же тогда этот Рабьон? Сын банкира или торговца, купившего себе титул за звонкую монету? А может быть, что из рода мелких аристократов, которые возвысились за счёт содействия постоянно усилившейся в Ларингии Церкви? Хотя, раз уж сюда его отправили, то он точно не самый лучший из командиров.

– Ну и кто вас пригласил на эту землю? – улыбнулся я в открытую, так чтобы мою насмешку увидел Рабьон, - Насколько я знаю, ни король Ларингии, ни Тантопа Церкви Высоких Предков не объявлял мне войны, а значит, что ваше здесь нахождение незаконно. Сейчас я могу предложить вам сняться с лагеря, погрузиться обратно на корабли и вернуться восвояси. Я обещаю вам, что мои корабли не откроют по вам огонь и вы можете уплыть. Решайте сейчас, а иначе ничего вам в этой земле не светит. Только если братские могилы.

– Кто же назначил эти земли твоими?! – вспылил молодой аристократ, - Ты по счастливой случайности смог доплыть до этих земель, убийца королей! Сдайся сейчас и сможешь рассчитывать на справедливый суд!

– И в чём же меня обвиняет этот молодой аристократ? – спросил я у сопровождающих Рабьона воинов, - Кажется мне, что он не знает перед кем стоит.

– Ты обвиняешься в подлом убийстве короля Кловиса Солобец! Ты убил его не в честном поединке, а применил древнее проклятье, заточенное в твоём оружии! – аристократ указал пальцев в латной перчатке на висящее у меня на поясе ножны со старым трофеем.

Я посмотрел на рукоять своей сабли. Раз этот парнишка что-то знает о моём оружии, то стоит его поймать. Впрочем, раз в наше разговор не вмешиваются его спутники, то все настроены на войну.

– Послушай меня, парень. – добавил я в голос поучительности, - Ты не знаешь кто перед тобой стоит. Я убил далеко не одного монарха и смерть каждого из них только закаляла меня. Как думаешь, кто же не дал вашему хвалёному Ордену справится с дикими племенами на востоке? Это был я и мои воины, многие из которых сейчас здесь. – я повернулся в седле и жестом обвёл стоящую на холме армию, - Они сражались бок о бок с Кловисом, они победили Кловиса. На концах их мечей был объединён Рюгленд. Наши клинки не дали вашим псам войны сжечь племенные города на границе в Сурией. Воля и дисциплина моих наёмников не дала сурам сгореть в пламени Смуты, а каган харисиндцев потерял свою голову, разбившись о мои полки. Моя профессия – убивать. Когда-то я побоялся выступить против вашего воинства, ведь тогда я был слаб и среди ваших рядов были люди, что хоть сколько-то были способны размышлять, а не слепо следовать догматам Церкви. Когда-то нам удалось с вами договориться, но вы первые нарушили своё обещание.

– С предателями не может быть никаких договоров! – ответил мне Рабьон, срываясь при этом на крик.

– Мальчишка… - поцокал я языком, - Поумерь свой пыл. Я знаю, что вас послали сюда на смерть, я знаю, что Церковь и ваши легаты творят такой ужас, масштаб которых не сниться даже самым жестоким из серобожников. Я предлагаю вам стать теми, кто вернёт Церковь на истинный путь. Для легатов вы стали не больше, чем расходным материалом, который может стать удобрением для почвы под нашими ногами. Примите верное решение, а иначе вы все умрёте.