Последнее предложение
Шрифт:
— Гай! — воскликнула Рита и упала на колени. Пес налетел на нее и чуть не опрокинул на пол, наградив десятков слюнявых поцелуев, после чего весело запрыгал вокруг. Помахивание его хвоста стало каким-то искательным, словно бульдог пытался извиниться за то, что все это время находился в другом месте, и его чуть виноватые глаза среди старческих складок кожи говорили, что это, разумеется, вышло совершенно случайно. Пес был с ног до головы перепачкан толстым слоем засохшей крови, свидетельствовавшей о том, что и он вел где-то в глубинах дома свою собственную войну.
— Гай… — повторила Рита и обхватила бульдога за шею. Ксения тихо, чуть облегченно засмеялась,
— Надо ж, живой!.. — удивленно произнес он.
— Да-а, это просто умилительно, правда?
Все повернулись и посмотрели туда, где возле стены стояла светловолосая фигурка, подбрасывавшая на ладони пачку сигарет. Денис ласково улыбнулся навстречу их взглядам, и Гай тотчас разразился истошным лаем, вздыбив шерсть на загривке.
— Хороший пес, — сказал Лозинский и огляделся, сморщив нос. — Господи, ну и бардак вы здесь устроили! Впрочем, чего не простишь столь энергичным людям. Ну, как — нравится книжка?
Рука Романа метнулась вперед, и он позволил ей это сделать, хоть и прекрасно помнил все предыдущие попытки. Меч вонзился Лозинскому под подбородок, крутанулся и вынырнул, вытянув за собой поток яркой крови, хлестнувшей Романа по груди. Денис усмехнулся, и края страшной зияющий раны медленно сомкнулись.
— Как и просил Вова, — сообщил он и небрежно смахнул кровь с джинсовой рубашки. — Жаль, не видит уже… А может и видит. Ну, так как — кто-нибудь хочет еще высказаться таким же образом? Нет? Что так вяло? Вы не беспокойтесь — я пока придержал созданий наших веселых соавторов, — он подмигнул Ксюше. — Они оказались очень плодовиты и все сделали, как я и думал.
— Ты сказал, что они закончат книгу, — глухо сказал Роман. Денис пожал плечами.
— А они и закончили. Причем довольно неинтересно и практически одинаково. Зло, — Денис постучал себя указательным пальцем по окровавленной груди, — повержено. Они так и не поняли, что я говорил. Они — часть меня, а я — это книга. Своя, ее, ваша… Они не меня уничтожили, они уничтожили себя, но дали мне взамен много полезного. А я, — Денис развел руками, — я-то ведь тоже соавтор, как-никак… И книга эта — как река, и ее окончание уплывает все дальше и дальше, унесенное водами действия. Мы все индивидуальны и у всех свои законы. Особенно у тех, кто пишет в соавторстве.
Валерий начал ругаться, выговаривая слова как-то нежно, словно читал на редкость лиричное стихотворение, а Рита отвернулась, чуть сдвинув брови, и коротко глянула на Романа, беззвучно шевельнув губами.
Говори с ним.
Она тотчас же отвернулась, и на ее лицо, вновь обращенное к Денису, набежали страх, растерянность и обреченность, но Роман понял, что девушке пришла в голову какая-то очень важная мысль. Они с Денисом были соавторами не один год… у них свои законы… А то, о чем он думал тогда, в зале с бассейном… но нет, даже если и в этом дело, она не сможет осуществить задуманное. Говорить… да, Денис очень любит поговорить… Мелкое зло болтливо…
Валерий за этот короткий промежуток времени успел дважды ткнуть в Дениса своим мачете. Раны сразу же затягивались, и Нечаев прекрасно знал, что так и будет, но все равно это сделал. Очевидно, он просто получал удовольствие от того, что на Лозинском хоть на мгновение появляются какие-то повреждения. Роман чуть качнулся в сторону, закрывая Риту, потом пошатнулся и оперся на меч, хрипло дыша. Краем глаза он увидел на площадке нестройную волнующуюся толпу. В первых рядах стояли два семыкинских монстра, трое мужчин самого обычного вида
— А ты плохо выглядишь, Ромка, — заметил Денис. — Прямо обломок кораблекрушения. Вид у тебя, будто угодил в шесть катастроф подряд.
— Просто я давно не брился, — сказал Савицкий. — У тебя там в пачке сигареты или чьи-нибудь отрубленные пальцы?
Денис, усмехнувшись, перебросил ему пачку, Роман вытащил сигарету и передал пачку Нечаеву. Тот, приподняв брови, выхватил из нее сигарету так, словно это был кинжал, а пачку сунул в карман брюк. Ни Рита, ни Ксения позади не произнесли ни слова. Лозинский услужливо протянул зажигалку, и Роман, закуривая, поинтересовался:
— Адский огонь? Серой вроде не пахнет.
— Еще желания будут? — Денис сунул руки в карманы, и в этом движении было легкое раздражение. — Несколько минут у вас есть… Можете отдохнуть, выпить, закусить, узнать последние новости… чего там еще?.. а-а, можете помолиться возможно несуществующему… Забавное ты определение ему придумал, Ромка. Вроде он есть, хотя может и нет — и ты тут как бы и не при чем. Эдакая полувера.
— Я знал, что ты всех обманешь, — Роман потрепал по голове рычащего рядом Гая, косящегося то на тварей, заполонивших лесенку, то на Дениса. — Ты говорил, что если они не будут работать, книга останется неоконченной и все остановится. Но и теперь она не окончена. А ты все еще витаешь. Наверняка каждый из них написал выжившим хотя бы себя, а уж ты…
— Да, а я, согласно законам жанра превращаюсь в струйку дыма и фьюить! — Денис ткнул торчащим указательным пальцем в сторону потолка. — Ах, нет, что ж это я, прости, — его палец изменил направление и указал в пол. — Одно и то же… И у тебя наверняка то же самое, только во много раз скучнее. Знаешь, Ром, я твое завершение и не читал. Там ничего нет, не почувствовал я, чтоб ты кого-то создал, призвал кого-то на помощь… Какой от тебя прок? Ты ничего не сделал. Все постарались, все молодцы, признай это. Валеркины и Серегины демоны спасли вам жизнь, Альбина со своей свитой, по сути дела тоже — вовремя вмешалась. Даже Ленка-Валесса, оставшись там, — Лозинский мотнул головой в сторону лестницы, — успела кое-кого прихлопнуть — именно благодаря тому, что и как она написала. А ты? Никакого толку от тебя! Что ж ты… неужели у тебя настолько убогая фантазия? Или ты просто испугался? Захотелось, чтобы у книги был счастливый конец? Мирный, пасторальный? Но разве ты забыл, что в книгах Ивалди никогда не было счастливых концов. Даже, если кто-то добавил в них сцены и персонажей.
— Я знаю, что ты получил, — Роман задумчиво дымил сигаретой, чувствуя, как в стоящем рядом Валерии нарастает негодование — Нечаев желал решительных действий, а не болтовни. — Я видел знакомые лица. Я помню твои слова о связях.
— Да, — Денис кивнул. — Как часто писатель изображает в своей книге кого-то из своего окружения или просто кого-то случайно увиденного… но существующего. Вокруг так много людей… нет смысла их придумывать. Даже, если они не писали о них, не упоминали фамилии, не описывали внешность… они о них думали. О людях, о своих созданиях — обо всем. Я получил все, что они придумали, и всех, кого они знали. Это теперь очень длинная книга, Рома. Ведь Аркудинск — не такой уж маленький город. Вы умрете, и место действия перенесется туда. И там сразу же станет очень странно… очень.