Последнее предложение
Шрифт:
— Это еще почему? — Роман обернулся. Рита смотрела на него со странным выражением, сдвинув брови и плотно сжав губы, отчего ее лицо казалось маленьким и далеким. Она выглядела так, словно решала необычайно трудную задачу. Савицкий поймал себя на мысли, что ее слова прозвучали так, будто приглядывать следует как раз за ним, словно он некое беспомощное существо, которое ни в коем случае нельзя оставлять в одиночестве. Потом в ее глазах мелькнуло раздражение и непонимание — казалось, она мысленно спрашивает себя — полно, да тот ли это человек?! — а губы,
— Странно, что вас до сих пор никто не убил, — сердито заметила она, наклонилась и сорвала одуванчик. — Ладно, я недолго.
Роман недоуменно пожал плечами, глядя, как она идет среди берез, помахивая одуванчиком, потом отвел глаза от светло-голубого пятна, уплывавшего все дальше и дальше, и снова принялся смотреть на реку, жалея, что не прихватил с собой удочку. В это время как раз идут плотва и язь, а окунь здесь промышляет постоянно — и окунь не мелкий, в детстве они здесь и килограммовых вытягивали. Странно было сидеть здесь и смотреть вокруг — ничего не изменилось, как будто он был здесь только вчера, и даже их личное место подхода к берегу все так же надежно, несмотря на то, что Березянка, все же, слегка обмелела. На самом деле Роман был совсем не против этой высадки — даже рад этому, сейчас он отдыхал и наслаждался знакомой тишиной и знакомыми окрестностями, просто вздорной кукле знать об этом было совершенно необязательно. Разогревшееся весеннее солнце щедро проливало на него лучи, и он довольно щурился под ними, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам. В воде изредка всплескивала рыба, и Роман каждый раз удрученно качал головой.
Прошло около получаса. Выкурив очередную сигарету, он зевнул, думая о том, что будь земля потеплее, можно было бы прилечь и поспать пару часиков, и вдруг вскочил, настороженно и выжидающе глядя в сторону леса — туда, откуда прилетел далекий приглушенный вскрик, больше похожий на вздох. От сонливости в его глазах не осталось и следа, рваный взгляд прыгал от дерева к дереву, но Роман не торопился срываться с места. Он знал, что вскрик ему не померещился — знал это так же хорошо, как и то, на что способны избалованные и глупые девчонки, чтобы выставить кого-нибудь на посмешище в собственных глазах.
Крик повторился — уже громче, и на этот раз Роман разобрал в нем собственное имя и, ругнувшись, кинулся в лес, бросив куртку на берегу.
Отыскать нужное направление было совсем несложно — среди берез все еще витал терпковатый запах ее духов, казавшийся здесь совершенно нелепым. Невидимый след наискосок уходил от берега в глубь леса. Услышав новый вопль, в котором испуга было уже меньше, а ошеломления — больше, Роман проломился сквозь заросли молодого березняка, огляделся и крикнул:
— Рита! Завопите еще раз!
— Я тут! — неожиданно сказали где-то рядом и словно из-под земли. В голосе было смущение и раздражение. Роман повернул влево, пробежал
— Ничего не сломали? — спросил он, присаживаясь на корточки на краю ямы, и Рита яростно сверкнула глазами, словно рассвирепевшая кошка, угодившая в западню.
— Почему вы спрашиваете с таким сожалением?! Достаньте меня отсюда!
— Как вас угораздило?
— Вам процесс интересен?! Я уронила сумочку. Ручка порвалась… Я хотела ее достать веткой и сорвалась! Это волчья яма, да? Да вытащите же вы меня! Так и будете глазеть?! — она изо всех сил подпрыгнула, но край ямы был безнадежно высоко. Роман задумчиво оценил расстояние. Даже наполовину свесившись вниз, он все равно не сможет достать до ее вытянутой руки.
— М-да, — пробормотал он, встал и пошел прочь. Вслед ему из ямы всполошенно закричали:
— Куда вы?! Вы что — меня бросите?! Вернитесь сейчас же! Куда вы пошли?! Вы не представляете, что я с вами могу сделать! Вас в этом городе никто больше на работу не возьмет! Вытащите меня! Рома, пожалуйста, вытащите!.. — в голосе Риты сквозь злость проглянула паника. На несколько секунд она замолчала, очевидно, переводя дыхание, а потом из ямы раздалось нечто, похожее на визг беснующейся ведьмы:
— И-и-и-и!!!..
— Маргарита, не знаю вашего отчества, сделайте одолжение — заткнитесь! — рявкнул Роман, сосредоточенно оглядывавшийся по сторонам. — Или я действительно уйду! Причем навсегда!
Тишина наступила мгновенно, словно кто-то зажал Рите рот. Савицкий удовлетворенно кивнул, отошел еще на несколько метров и, наконец, нашел поваленный древесный ствол толщиной в руку. Подхватил его, отволок к яме и наклонился над ней, и со дна ямы на него глянули два злых-презлых глаза.
— Отойдите! — скомандовал он и медленно опустил ствол вниз, так что верхушка дерева осталась торчать наружу. — А теперь забирайтесь. Надеюсь, он выдержит ваш вес.
Рита зло что-то пробурчала снизу — явно в его адрес, потом посмотрела на древесный ствол с негодованием монахини, которой предложили исполнить у шеста стриптизерский танец.
— Ну, чего задумались? Али решили там навеки поселиться? В таком случае, попрошу расписочку, что вы остаетесь там добровольно.
— Мерзавец! — процедила она сквозь зубы, уцепилась за ствол и начала кое-как карабкаться по нему. Пару раз Рита чуть не сорвалась, но все же вскоре одна ее рука оказалась в пределах досягаемости, и Роман, наклонившись, крепко схватил ее за запястье и помог вылезти. Едва ее ноги ступили на землю, как он отпустил ее, и Рита, потеряв равновесие, плюхнулась на пятую точку, но тотчас вскочила, бешено сверкая глазами, которые, утратив синеву, стали темно-зелеными, словно предзимняя Шая.