Последнее пристанище
Шрифт:
Когда солнце уже снова померкло, и на город стал опускаться вечерний сумрак, последние лучики заката упали на лицо Кадана, подсветив его волосы алым.
Луи замер. Он и без того давно уже не мог оторвать от него взгляд, а теперь и вовсе чудилось, что лицо Кадана светится изнутри.
— Ты такой красивый, — сказал он, — я не могу отвести от тебя глаз с тех пор, как увидел в первый раз.
Кадан едва заметно улыбнулся и всем телом потянулся к нему.
— Раньше ты такого не говорил, — вполголоса произнес
Луи присел к нему, расположившемуся на банкетке у окна, поближе, и взял его руки в свои.
— Мне не хватало слов, — сказал он, — все так изменилось с тех пор… Наверное, если бы я сразу дал тебе все, что хотел — то так и не сумел бы рассказать, сколько ты значишь для меня. Ты стал моим солнцем, Кадан. Еще тогда. Я днем и ночью думал о тебе, и мне казалось, что я схожу с ума. Всегда казалось, что я схожу с ума.
— Что я тебя околдовал? — Кадан чуть приблизил свое лицо к его лицу.
Луи кивнул.
— Только колдовство или силы загробного мира могли так спеленать мои чувства, целиком привязать к тебе. Я не испытывал даже отдаленно похожего никогда до встречи с тобой.
— Я не колдовал, — сказал Кадан тихо и отвел взгляд.
— Ты, наверное, даже и не заметил меня в тот первый бой, — горькая усмешка исказила лицо Луи.
— Заметил, — Кадан вскинулся, — всегда замечал. Ты много раз оставлял мне возможность сбежать — неужели ты думаешь, что я оставался только потому, что ты меня запугал?
— Я не знаю, — Луи невольно отвел взгляд и, помолчав какое-то время, продолжал: — У тебя не было выбора. Я все решил за нас двоих. Когда он был… ты предпочел не меня.
— Льеф.
Луи вскинулся, в удивлении глядя на него. Знакомое — и в то же время чужое имя больно резануло его.
— Если ты вспомнишь, что я говорил тебе… несколько недель назад… то ты вспомнишь, что я тебя предупреждал. Но в этот раз меня никто не принуждал. Я пришел к тебе сам. Все было правильно — так, как должно было быть.
Луи мрачно смотрел перед собой.
— И в этой жизни я снова ничего не могу тебе дать, — сказал он. — У меня снова нет ни денег, ни земель. У Рафаэля… есть все. Чего бы ты хотел.
— Рафаэль… Рауль?
Луи кивнул.
Кадан помолчал.
— Я его не узнал, — сказал он наконец, — он пришел ко мне в маске, а я видел его глаза и понял, что уже знал его… Понял, что он один из нас, обреченных вечно скитаться по земле. Я думал, что это ты, Луи. За все деньги мира я бы не выбрал его, а тебя.
Луи уткнулся ему в висок.
Кадан запрокинул голову, вглядываясь ему в глаза, и Луи наклонился, чтобы его поцеловать.
На какое-то время они потерялись друг в друге; Луи казалось, что он плавится и уже не чувствует, где кончаются его руки и начинаются руки Кадана, оплетающие его тело.
Подхватив Кадана, он перенес его на кровать и, уложив на подушки,
Кадан был хрупким, как и всегда, и сейчас, когда Луи помнил все, в его представлении тот был неподвластен времени, в нем не меняется ни единый штрих.
Луи изучал поцелуями ключицы и грудь, ласкал соски и спускался вниз к пупку, чтобы поймать легкую дрожь его живота.
Он отстранился, приподнимаясь, и вгляделся в лицо Кадана — создавалось впечатление, что глаза юноши светятся, и взгляд его пронизывает своими лучами Луи насквозь.
Ощущение целостности и правильности происходящего охватило Луи с новой силой. Хотя совсем недавно они уже были вместе, сейчас ему казалось, что он не видел и не касался Кадана тысячу лет.
— Сердце мое… — прошептал Луи и снова запечатлел на теле Кадана поцелуй. Спустившись ниже, Луи поймал губами его член и втянул в себя. Руками он приподнял бедра любовника и, стиснув на мгновение, двумя пальцами проник в щелочку между ягодиц.
Кадан выдохнул и застонал, тело его мгновенно раскрылось навстречу, приглашая Луи в себя, и тот не выдержал долго — запечатлев на самой головке последний дразнящий поцелуй, Луи приподнялся и направил себя в него.
Кадан схватил его за предплечья и глухо застонал, подаваясь вперед, натягиваясь и силясь приникнуть как можно плотнее.
— Я люблю тебя… — прошептал он.
— Я тоже тебя люблю, — Луи склонился к его губам и принялся ласкать языком, изучая каждый дюйм забытого тела. Бедра его двигались медленно, скорее мучая, чем позволяя приблизиться к разрядке, и сам Луи чувствовал, как тело Кадана пульсирует изнутри, требуя большего.
Но он хотел продлить минуты, отпущенные им. Рука его гладила торс Кадана, грудь, живот и немножко спину, заставляя того выгибаться еще сильней.
Кадан попытался перехватить инициативу, перевернув его на спину, но Луи не позволил. Поймав его руки, одной рукой завел их за голову и прижал к подушке. Он отстранился, разглядывая Кадана, вытянувшегося, распростертого под ним, и наконец ускорил движения, вбиваясь в него сильно и резко, каждым ударом выбивая из легких воздух.
— Пусти, — шепнул Кадан, подаваясь тем не менее к нему.
Луи покачал головой. Лоб его покрылся испариной, и он чувствовал, что приближается к концу.
Только в последний момент он выпустил запястья Кадана — и, тут же перехватив правую руку, прижал к его члену, чтобы стремительными рывками заставить Кадана кончить первым.
Пульсирующее тело обхватило его со всех сторон, и Луи последовал за ним.
Он рухнул на кровать, стискивая Кадана в руках, и тот приник к нему всем телом, прижимаясь щекой к плечу.