Последнее пророчество
Шрифт:
— Один взгляд темных глаз! — со вздохом промолвил Ортиз.
И тут Бомен понял.
— Служанка Йодиллы?
— Ну да! Ты тоже видел ее?
— Да. Я ее видел.
— Скажу тебе честно, если бы я не собирался жениться, то надеялся бы, желал, жаждал узнать ее получше.
Бомен пытался осмыслить новость. Еще не понимая как, но он был уверен, что сможет использовать ее, — он должен использовать все, что могло принести пользу его народу, пребывающему в рабстве.
— Вам ведь необязательно жениться сейчас, —
— Таково желание Доминатора.
— Вы не обязаны делать все, что захочет Доминатор.
Ортиз обернулся к Бомену и пристально посмотрел на него.
— Я не обязан?.. Ах да, конечно, я и забыл. Ты здесь совсем недавно. Ты еще не понимаешь. Этот, — последовал взмах руки, — этот безупречный мир создан Доминатором. Он существует и преуспевает только потому, что мы исполняем волю Доминатора.
— Этот мир кажется безупречным для вас, — сказал Бомен. — Но не для рабов.
Ортиз посмотрел на слугу очень странным взглядом.
— Ты уверен? — спросил военачальник. — Разве рабы Домината живут плохо? Разве они не пребывают в комфорте и безопасности? Разве у них здесь нет хорошей работы — лучшей в их жизни, разве не наживают они богатство и толстые животы, разве они не приобретают почет и уважение? Что еще нужно человеку?
— Быть свободным.
— Зачем?
— Зачем? — переспросил Бомен. — Каждый хочет быть свободным.
— Каждый? Все равно что сказать, что каждый любит шоколад! Всегда ли мы чувствуем радость, когда получаем то, к чему, как казалось, стремились?
— Нет, но свобода — это же… — Бомен смешался.
— Ну и что же такое свобода? — спросил Ортиз. — Хочешь, я скажу тебе, что это такое. Свобода — это тщеславие. Свобода — это алчность. Она противопоставляет людей друг другу. Она пробуждает в нас дикие инстинкты. Доминатор показал нам ужасающую жестокость свободы.
Это казалось невероятным, однако Ортиз действительно верил в то, о чем говорил. На мгновение Бомен позабыл, что он всего лишь раб и этот человек имеет над ним власть.
— Я видел, что такое жестокость, — гневно отвечал юноша. — Я видел невинных людей, сожженных заживо.
— Разумеется! Каждый из нас видел это! Только это не жестокость. Это ужас. Ужас рождает повиновение. А без повиновения наступает хаос. Только повиновение ведет к миру и порядку. Сначала мы подчиняемся с ужасом. Затем — с любовью. Этому научил нас Доминатор. А богатый и прекрасный мир — наша награда.
И снова Бомен повторил:
— Ваша награда. Ваша, а не рабов.
Ортиз молча вытянул правую руку и отдернул рукав дорогого платья. На запястье красовалось клеймо.
— Мы все здесь рабы, — произнес он. — В этом и состоит тайна Домината.
Бомен изумленно смотрел на него.
— Все?
— Все, кроме одного. Один Доминатор принял на себя груз свободы.
Бомен отвел глаза от Ортиза и посмотрел на город,
— Вы хотите сказать, что мы рабы рабов?
— Да.
Мир перед глазами Бомена накренился и завращался.
— Тогда почему же рабы не восстанут? Почему они не поднимут бунт?
— Сначала мы подчиняемся с ужасом. Потом — с любовью.
— Я не понимаю.
— Не все сразу. Ты здесь новичок. Но постепенно ты научишься ценить то, что приобрел в обмен на свободу. Эта страна станет твоей страной. Ты будешь строить ее. Будешь гордиться ею. Увидишь, как все мы служим друг другу, потому что у нас есть лишь один хозяин. И тогда твой страх обратится в любовь.
— Я никогда не смогу полюбить Доминатора.
— Сможешь! Это сейчас ты думаешь, что не сможешь! — Внезапная мысль посетила Ортиза. — Я покажу его тебе. Я должен рассказать ему о том, как съездил. А ты пойдешь со мной.
— Только не сейчас. Завтра. Позвольте мне сегодня вернуться к моей семье. Они волнуются за меня.
— Нет-нет, сейчас! Немедленно!
— Вы хотите, чтобы Доминатор узнал о вашем новом увлечении?
— Моем что? Нет-нет! Разве это так бросается в глаза?
— Бросается.
Это утихомирило Ортиза.
— Возможно, ты и прав. Пожалуй, ночной сон немного успокоит меня. Я чувствую себя так необычно, словно… словно это уже не я. Ладно, возвращайся к своим. Я пришлю за тобой завтра.
Кот Дымок дожидался Бомена на дамбе.
— Ты провел здесь всю ночь? — спросил юноша.
— Здесь и там, — отвечал кот, которому не понравилась жалостливая нотка в голосе мальчишки.
— Ты должен идти домой, — сказал Бомен. — Находиться здесь опасно.
— Тут везде опасно. Кроме того, у меня нет дома. — Кот бежал рядом с быстро шагавшим Боменом. — Ты собираешься учить меня летать?
— Я уже говорил тебе — я не знаю, как летать.
— Если отшельник может летать, то ты и подавно сможешь, — произнес Дымок. — Ты просто не пытался.
— Прости. Я занят более важными делами.
— Более важными? — Дымок остановился. — Что ж, я и сам могу научиться.
Бомен спешил, однако на этот раз кот не последовал за ним. Дымок рассердился на то, что считал юношеским эгоизмом и отсутствием честолюбия. Гордость кота задело и то, что мальчишка так мало беспокоился о нем. Затем Дымок подумал, что, может быть, он действительно сможет научиться сам. Кот видел, как мальчик упражнялся с посохом. Здесь все решала сосредоточенность. Возможно, для того, чтобы научиться летать, требуется то же самое?