Последнее сияние света
Шрифт:
— Я этого не делал. — перебил его Ники.
— Вы отрицаете свою вину? — удивился голос.
— Именно. Я не собираюсь брать на себя то, что я не делал. — ухмыльнулся парень.
— Наглец! Чудовище! — услышал он позади себя.
— Как Вы, наверное, убедились, — в голосе звучала нотка издевки. — Вам не верят…
— Тогда позвольте задать всего один вопрос. — Ники посмотрел в темноту. Лиц не было видно, однако он чувствовал на себе презрительные взгляды наблюдателей. — Если я устроил теракт и убил тех людей — почему я пришел сюда? Хотя можете не отвечать, меня ведь привели сюда чуть ли не силой. А если быть точным — в бессознательном состоянии. Да, я пришел в себя не более пяти минут назад…
— Нас не волнует, в каком состоянии Вас привели в суд. — перебил его другой голос. — Нас интересует, с
— Вам прекрасно известно, как воспитываются легионеры. — не слушая их, продолжил Ники. — Вы прекрасно осведомлены в том, что в таких, как я, все чувства пресекаются. Нам запрещают любить, страдать, радоваться. Если мы не можем таких простых вещей — откуда у нас совесть? Если бы она была — всех тех мертвецов, которые когда-то тоже владели способностями, сегодня не было! Мы бы прежде всего из чувства солидарности просто не могли их убивать, потому что они такие же, как и мы! Совесть? Как Вы, люди, которые понятия не имеют, что это, можете говорить о ней? Вы ориентируетесь на СМИ, при этом каких-либо доказательств, таких как видео или что-то другого, у Вас нет! Вы зовете себя высшим судом, однако в этом месте нет ни намека на высшую справедливость, которую Вы обязаны нести!
— Довольно! — воскликнул один из судей. — Нам плевать на все, что с Вами происходило! Мы требуем ответа на один вопрос: каков был мотив? — под конец судья взревел, казалось, что он вот-вот накинется на легионера, однако мужчина (как рассудил по голосу парень), только встал и не намеревался идти в сторону обвиняемого.
— Великолепный суд. — засмеялся Ники. — А я и забыл, что вы судите человека, не предоставив ему адвоката!.. Жалкое зрелище…
— Да я…
— Довольно угроз. — прозвенел женский голос. — Мне, конечно, жаль, что я не услышала чистосердечного признания, которое могло немного сократить срок. Но для таких случаев у нас имеются доказательства…
— Нет у вас никаких доказательств. — фыркнул он. — Вам самим не смешно угрожать таким образом?
— Да как Вы смеете? — поразилась женщина. — Как Вы можете обвинять суд во лжи???
— Да очень просто. — закатил глаза парень. — Дело сфабриковано, видео и фотодоказательств у вас нет, разве что слова несуществующих свидетелей. Тридцать восьмой год вас, видимо, ничего не научил…
В зале стояла тишина. Слова парня продолжали звучать эхом в огромном зале как гром среди ясного неба. Через несколько минут по залу прошел шепот, люди нервно обсуждали те времена, полные бесправия и беззакония. Парню стало душно, обстановка слишком накалилась, в воздухе чувствовалась тревога. Он знал, что его слова как минимум приведут людей в шок. Выбора у него не было: либо защита — либо молчаливое признание того факта, что это он виноват во всех деяниях Правительства. Ники продолжал смотреть по сторонам и ждал хоть какой-то реакции. Вскоре зал замолчал.
— Дамы и господа. — уже спокойно произнесла женщина. — Думаю, окончательный приговор уже ясен…
Неожиданно открылась дверь зала, и в дневном свете очертилась фигура человека. Ники сощурился, пытаясь разобрать, кто это, однако глаза продолжали болезненно реагировать на свет. Кто-то до боли знакомый, однако свет, будто тысячи игл, колол глаза, заставляя его жмуриться. Ники отвернулся и начал тереть глаза.
— Господа, к чему эта бесполезная трата времени? — произнесла фигура. Это он. Что он здесь забыл? Ему мало того, что он уже устроил? Ники не мог поверить в то, что слышит. Этот человек посмел явиться на его суд. Как у него хватило наглости после всего, что он натворил? Какое он имел право вмешиваться в дело, которое сам же сфабриковал? Это насколько же надо ненавидеть человека, чтобы так над ним издеваться? — Я уверен, что произошла небольшая путаница.
— Что Вы хотите этим сказать, господин Хорон?
— Никанор не виноват в той трагедии. У меня есть доказательства его невиновности.
— Кого же вы вините, позвольте спросить?
— Отступников. Неужели вы могли подумать, я позволю собственному сыну пойти на такой шаг?
Ники резко посмотрел на него. «Собственному сыну»… Что он хотел этим сказать? Уловка для защиты? Очередной бред, коим мужчина страдает последние пару дней? Или он что-то принял перед тем, как вломиться посреди заседания? Парень хотел было
— Конечно нет, но…
— У Вас ведь нет доказательств, не правда ли? — ухмыльнулся он. — Думаю, в таком случае его невиновность доказана. Логично было бы закрыть это дело, как я закрою глаза на столь отвратительную некомпетентность судей.
— Да как… — снова было хотела воскликнуть женщина, но Хорон перебил ее.
— Думаю, в Правительстве заинтересуются процессом, где судьи, одержимые собственными эмоциями, хотели посадить невинного человека.
— Вы нам угрожаете?
— Я всего лишь констатирую факт. И предлагаю сделку. Вы закрываете дело, и я забываю о столь мерзком поступке. Насчет зрителей не беспокойтесь. — предвидев вопрос, продолжил он. — Мои люди позаботятся о том, чтобы свидетелей сего позора не было.
Директор развернулся и жестом приказал Ники идти за ним. Последний последовал, продолжая размышлять, что этот человек имел в виду, когда указал на их кровную связь. Стоило им выйти из здания, как на них напали СМИ. У Ники появилось ощущение, что он, раненый, находится где-то далеко в море, и вокруг него огромное количество акул, норовящих заполучить его плоть первыми. Дурная слава разносится моментально. Легионеры расчистили проход, и Хорон посадил парня в автомобиль, закрыл дверь и дал пару комментариев, после чего тоже сел и приказал ехать в офис.
— Это правда? — спросил его Ники, как только они отъехали от здания суда.
— Что именно? — Хорон сделал вид, что не понимает, о чем его спрашивают.
— Что я твой сын?
Хорон молчал. Просто смотрел через окно на город. Ники тяжело задышал. Директор наверняка выводил его из себя, может, даже не специально, но на фоне последних событий парень к мужчине не чувствовал ничего, кроме отвращения. Конечно, где-то глубоко внутри он понимал, что это отвращение является результатом абсолютного непонимания действий новоиспеченного отца. Голова раскалывалась от вопросов, казалось, что еще немного, и парень сойдет с ума. Почему Хорон скрыл от него факт отцовства? Почему он так бессердечно вел себя с ним? Почему позволил с ним, Ники, собственным сыном, такое сделать? Почему он ничего об этом не знает? Почему отец скрывал столь важную для каждого человека информацию? С каждой секундой вопросов становилось все больше и больше, и, казалось, что еще немного, и вопросы станут единственными мыслями бывшего легионера.
— Ты можешь ответить? — не выдержал парень. Почему Хорон молчит? Почему не хочет поднимать эту тему? Что вообще сейчас происходит?
— Да, это правда. — резко произнес он. — Надеюсь, вопросы закончились?
— Нет. Они только прибавились. — честно признался Ник.
— Хорошо, отвечу только на один. Выбирай. — раздраженно сказал в окно директор.
— Почему? — немного подумав, спросил Ники. — Почему ты все это допустил?
Да, это был, пожалуй, самый правильный вопрос. Как он мог сделать из собственного ребенка монстра? Какое он имел право? И сейчас, смотря на директора, Ники понял, что смотрит на него совершенно по-другому. Хорон является не просто директором, он приобрел более, если не самый высокий статус — отец. Глядя в его сторону, парень осознал, что теперь все картины прошлого приобрели четкость. Теперь есть лицо, которое он так долго не мог вспомнить, та улыбка… Да, все это теперь есть, но от этого стало только тяжелее. Раньше Ники думал, что это облегчит его существование. И только сейчас, в этот самый момент, он понял: лицо ничего не значит. Да, вместо смазанного воспоминания образовалась четкая фотография тех коротких немногочисленных моментов, но это такая мелочь в сравнении со всем остальным. Четкость воспоминания в данном случае значит не больше, чем факт о силе парня. Ему важнее поступки, действия. Именно это он в себе всегда воспитывал: минимум слов, максимум дела. Ты можешь быть идеалом на словах, но какой в них смысл, если каждое твое действие говорит об обратном? Телекинетик не помнил ничего значительного, что сделал ему Хорон. Возможно, потом он их увидит, но сейчас, одержимый ненавистью, он не замечает ничего хорошего. И именно по действиям Ники давно уже выяснил его отношение к себе. Но сейчас это неважно. Важен единственный пункт, который всегда волновал парня. За что с ним поступили так? Чем он мог еще в несмышлёном возрасте насолить директору?