Последнее слово за мной
Шрифт:
— Садись!
Рявкал Леха, это я поняла сразу, запрыгнула в кабину и хлопнула дверью.
Нарушая все мыслимые правила, он лихо развернулся и помчался в противоположном направлении. «Жигули», из которых стреляли, попробовали повторить его маневр, но были отрезаны от нас потоком машин.
— Может, ты заткнешься? — жалобно спросил Леха. — У меня уши заложило.
Тут я поняла, что тоненько повизгиваю, прикрыла рот, посмотрела в заднее стекло, ни «Жигулей», из которых стреляли, ни «Ауди» не обнаружила, но появившееся было чувство облегчения мгновенно испарилось, и я принялась
— Чего ты встал? Надо сматываться отсюда. Они наверняка запомнили номер.
— Это не страшно, — заявил он, а я, кажется, онемела от возмущения — правда, всего на несколько секунд.
— Может тебе не страшно, а вот мне даже очень.
— Само собой, — пожал он плечами. — Чего ж хорошего, когда по тебе палить начинают. Может, объяснишь, за что ребята так осерчали?
— Понятия не имею, — пожала я плечами, стараясь не смотреть на Леху. — Какие-то психи.
— Ага, — обрадовался он, точно я сказала что-то в высшей степени приятное.
— Чего «ага»? — насторожилась я.
— То самое. Ты прячешься в пригородном доме, раскатываешь на такси, как будто у тебя нет машины и кого-то ищешь, а когда я задаю вопрос, вполне естественный в такой ситуации, ты отвечаешь, что знать ничего не знаешь.
— Я в самом деле не знаю, — пожаловалась я. — Честно. Пытаюсь понять, но мне не везет, ты сам мог убедиться в этом, все концы обрублены.
— Ну, сейчас-то тебе повезло.
Не согласиться с этим было трудно.
— Да… слушай, а как ты здесь оказался? — осенило меня.
— Я за тобой от самого дома ехал. Решил сопровождать негласно, любопытство одолело. А машину в счет долга забрал. Вернет бабки, верну тачку. Все честно.
Я пристально посмотрела в Лехины глаза, пытаясь решить, как следует отнестись к его словам. Исключительно честные глаза, правда, с легкой придурью.
— Хорошая машина, — кашлянув, сказала я.
— Мне тоже нравится. Так что там насчет стрельбы?
— Говорю, понятия не имею. Я хотела найти одну женщину, Светлану, это она познакомила меня с Кириллом Сергеевичем.
— А Кирилл Сергеевич тебе зачем?
— Мне обязательно надо его найти, чтобы… в общем, надо. Светлана утверждала, что живет здесь, я даже была у нее в гостях, и сегодня приехала, чтобы поговорить… А тут эти…
— Ага, — вновь обрадовался Леха, затем извлек из кармана газету, расправил ее на колене и протянул мне, ткнув пальцем в нужную заметку. Само собой, речь в ней шла о недавней аварии и моей предполагаемой гибели.
— Только не говори, что на похороны приехал, — съязвила я.
— Нет, что ты, — ответил он серьезно. — Газета мне случайно на глаза попалась. Я когда прилетел, сначала к тебе на квартиру отправился, на Бабеля.
Никого. Ну, я купил газетку и пристроился на скамейке, думаю, авось появишься.
А как статейку прочитал, сильно расстроился, хотел Таньке телеграмму отбить, но потом подумал, что торопиться не стоит. Про труп ничего
— Оттого ты вчера со мной весь день таскался? — догадалась я.
— Конечно. Интересно ведь, почему в газете написано, что ты вроде померла, а ты живая, но радовать этим никого не спешишь.
— Авария произошла не случайно, — решив, что придется Лехе что-то объяснить, начала я. — Все подстроено, понимаешь?
— А кому надо, чтоб ты в ящик сыграла?
— Одному человеку. Зовут Кирилл Сергеевич. Познакомила нас Светлана, которую я найти пытаюсь. Сначала он разыграл эту комедию со стариком, ну, ты вчера все слышал, а потом попросил меня к нему поехать, сказал, старик умирает.
Я и поехала. Дальше ты в газете прочитал. Меня хотели убить, и я должна знать почему. Пока ничего не получается…
— А в милицию тебе нельзя? — невинно поинтересовался Леха.
— Если я пойду в милицию, эти гады будут знать, где меня найти.
— Мне показалось, они и так знают. Хотя я сам милицию не очень жалую и тебя понять могу, ну их, в самом деле.
— Ты когда в Казань возвращаешься? — спросила я: уж больно он меня беспокоил.
— Как бабки получу, — удивился он. — Мне эта развалюха на фиг не нужна, своя есть.
Насчет развалюхи он загнул, но спорить я не стала. Леха завел мотор, и мы не спеша выехали все в те же ворота.
— Куда теперь? — спросил он.
— Надо найти одного парня, художника. Сегодня суббота, он должен быть возле Рождественского собора, там что-то вроде вернисажа.
— Ага. А где этот собор?
. Я объяснила, как проехать, и задумалась. По рассказам Лехи, он в этом городе впервые, однако, когда мы уходили от погони, ориентировался он чересчур хорошо. А вот где находится Рождественский собор, оказывается, не знает, хотя это главная достопримечательность города, впрочем, трудно поверить, что Леха интересуется архитектурой. Время от времени я осторожно поглядывала на родственника, силясь решить: можно доверять ему или не стоит. Наверное, все-таки не стоит. Если он узнает, что никакая я не Полина, вполне возможно, у меня станет одним недругом больше.
— Вот он твой собор, — сказал Леха. — Дальше не проедешь. «Кирпич» висит.
«Кирпич», конечно, фигня, но там не развернешься…
— Сворачивай налево, можно подъехать с другой стороны.
Очень скоро мы оказались на площадке, где останавливаются автобусы с туристами. Сейчас там стоял только один автобус, он был пуст — должно быть, экскурсия уже началась. Ближе к ограде собора, расположив картины прямо на асфальте, небольшой группой тосковали художники. Игоря я увидела сразу. К сожалению, он меня тоже. Я вышла из машины, в этот момент он повернул голову, его приятели приободрились, рассчитывая заполучить покупателя, а Игорь метнулся вдоль ограды, свернул к собору и исчез из поля моего зрения. Леха выскочил из машины и рванул за ним. Я пыталась прийти в себя, и художники рядом со мной тоже.