Последнее убийство (Сборник)
Шрифт:
— Да, сэр, и по этому поводу она много ворчала. Ей приходилось дополнительно убирать и ухаживать за двумя сиделками.
— Ас адвокатом мистером Абботом она не имела дела?
— Нет, сэр. У мистера Аббота есть лакей, и его жена сама любит домашнее хозяйство. Однажды, правда, Эмми ходила к нему в контору, но не знаю, зачем.
Люк оставил в запасе этот маленький эпизод. Но так как миссис Черч ничего больше не знала, он не стал настаивать на этой теме.
— А из других мужчин
— Не знаю.
— Рассказывайте, миссис Черч, помните, я хочу знать всю правду.
— Я говорила ей, что это вовсе не джентльмен и даже очень далек от него. Я так ей прямо и сказала, что она только роняет свое достоинство.
— Может быть, вы будете выражаться яснее, миссис Черч?
— Вы, может быть, слыхали о «Семи Звездах», сэр? Не очень-то первоклассное заведение, и его хозяин Гарри Картер — низкосортный парень. И большую часть времени он бывал пьян.
— Эмми была его приятельницей?
— Она ходила с ним гулять, но я не думаю, чтобы между ними были более близкие отношения.
Люк задумчиво кивнул и переменил тему разговора:
— А не знали ли вы мальчика Томми Пирса?
— Что? Сына миссис Пирс? Конечно, знала. Он вечно был занят какими-нибудь проделками.
— А он часто встречался с Эмми?
— О, нет, сэр. Эмми дала бы ему пощечину, если б он вздумал сыграть над нею одну из своих шуток.
— А была ли она довольна работой на своем последнем месте, у миссис Уайнфлит?
— Она находила ее немножко скучной, сэр, и плата была не такая высокая, но, конечно, после того как ее с позором выгнали из Ашманора, ей не так-то легко было подобрать другое место.
— Но, я полагаю, она могла бы уехать отсюда.,,
— В Лондон? Вы думаете?
— В Лондон или куда-нибудь еще.
Миссис Черч покачала головой и сказала:
— Эмми не хотела расставаться с Уичвудом и с тем, что у нее здесь было.
— А что вы под этим подразумеваете?
— Ну, то, что собой представляет Джим или этот джентльмен из лавки...
Люк кивнул, и миссис Черч продолжала:
— Мисс Уайнфлит — приятная леди, но она очень требовательна насчет чистоты медных и серебряных вещей и любит без конца выколачивать пыль. Эмми, понятно, не могло это понравиться, и она должна была находить себе другие развлечения.
— Могу себе представить,— сухо заметил Люк.
Он попытался мысленно восстановить содержание разговора, но вопросов, которые мог бы задать, больше не находил и был убежден, что получил от миссис Черч все, что она знала. И он решил произвести последнюю атаку.
— Смею надеяться, что вы уже догадались о причине всех этих вопросов. Обстоятельства смерти Эмми были настолько таинственными, что мы нисколько
Миссис Черч с оттенком кровожадности ответила:
— Убийство!
— Совершенно верно! Теперь если мы допустим в данном случае убийство, то, как вы думаете, на кого могло бы пасть подозрение?
Миссис Черч вытерла руки о фартук.
— Можно ли надеяться на награду, если направишь полицию по правильному пути? — спросила она застенчиво.
— Может быть, и можно,— ответил Люк.
— Мне бы не хотелось говорить что-либо определенное,— пересохшим язычком миссис Черч провела по тонким губам,— но этот господин из лавочки старых вещей— очень страшный. Вы должны помнить случай с Картером, сэр, как нашли отдельные куски бедной растерзанной девушки, прибитые волной, и как затем называли пять или шесть девушек, с которыми поступили так же. Может быть, этот мистер Илсуорси ненормален?
— Вы так полагаете?
— Это возможный вариант, сэр.
Люк согласился, что это возможно. Затем он спросил:
— Где был Илсуорси в день скачек? Не отсутствовал ли он? Это очень важный вопрос.
Миссис Черч широко раскрыла глаза от удивления:
.— В день скачек?
— Да, две недели тому назад, считая с прошлой среды.
Она покачала головой:
— Право, я не могу сказать вам этого. Он обычно по средам уезжает, ездит в город или еще куда-нибудь. Видите ли, в среду магазины закрываются рано.
— О,— заинтересовался Люк,— рано закрываются магазины?
Он вышел от миссис Черч, проигнорировав ее замечание, что время для нее очень дорого и потому она имеет право на компенсацию. Он почувствовал, что миссис Черч стала ему еще более антипатичной. Тем не менее беседа, которая у него состоялась с ней, хотя и не указала прямо на какой-нибудь определенный путь, все же обогатила его новыми подозрениями.
Он снова начал перебирать в уме все факты.
Да, все указывало на этих четырех людей: Томас, Аббот, Гартон и Илсуорси. И отношение мисс Уайнфлит к этому делу, казалось, подтверждало эту мысль.
Ее явные терзания и отказ назвать имя бесспорно указывали, что лицо, о котором идет речь, одно из самых уважаемых в Уичвуде, настолько уважаемых, что одни только намеки на него могли кровно обидеть. Это также вязалось с утверждением мисс Пинкертон, что надо обратить внимание на высшее общество. Местная полиция ее теорию похоронила бы.
Очевидно, лицо, о котором шла речь, было таково, что обвинение его в убийстве казалось бы фантастичным и, более того, вызвало бы серьезные осложнения.