Последнее воплощение
Шрифт:
Комета также посмотрела вверх, но не увидела ничего, кроме низкого потолка. Она предположила, что в ангаре находились микрофоны громкоговорящей связи.
Ее предположение подтвердил слегка хрипловатый насмешливый голос, раскатившийся по всему ангару:
— Дамы и господа, попрошу всех пригнуться! Парковка начинается!
Сразу же вслед за этим послышался скрип, скрежет, и потолок начал опускаться. Поскольку все контейнеры были выше человеческого роста, худой человек и эсэсовцы могли не опасаться этого гигантского пресса. Потолок прижал контейнеры к полу. Комета
Эсэсовцы и худой собрались уходить.
— Эй, а как же я?! — крикнула им вслед Комета.
Худой обернулся с таким удивленным видом, словно не ожидал, что это существо способно издавать членораздельные звуки. Возможно, он считал ее частью груза, такой же бездушной, как и содержимое остальных контейнеров.
Комета уже не надеялась, что услышит ответ на свой вопрос. Однако худой соизволил признать факт ее разумности:
— Не волнуйся, девочка. Десять минут перегрузок, и мы на орбите. А затем зальем тебя «киселем», и ты даже не заметишь, как окажешься на Гавабардане.
Затем, решив, видимо, что этого объяснения вполне достаточно, худой вместе с эсэсовцами пошел прочь.
Комета застыла с открытым ртом, так и не задав новый вопрос. Только сейчас она сообразила, что металлический ангар на самом деле является трюмом космического корабля. Вернее, не космического корабля, а его посадочного модуля, именуемого «челноком». Ведь гигантский звездолет не мог не только сесть на планету, но даже приблизиться к ней слишком близко. Откуда возникли эти знания? Конечно, оттуда же, откуда и все остальные — из неведомой когда-то прожитой и теперь почти забытой жизни…
Свет в трюме челнока погас. Осталось лишь несколько небольших красных лампочек, которые мигали по-очереди.
Из невидимых динамиков послышался хрипловатый голос Жмена:
— Предстартовая готовность. Минута.
Через некоторое время Жмен произнес:
— Тридцать секунд.
Затем раздался неживой механический голос:
— Десять, девять, восемь….
Комета не знала, что делать, но на всякий случай легла на пол.
— Три, два, один. Старт.
Ускорение было резким и довольно чувствительным. Комета покатилась по полу и влипла в стену.
Как и обещал худой, неприятные ощущения длились около десяти минут. Затем Комета почувствовала, что ее тело утратило вес. Она оторвалась от пола и начала медленно подниматься вверх. Разгон челнока закончился и наступила невесомость. Но расслабляться было пока рано.
Комета была начеку, поэтому не ударилась, когда челнок вновь ускорился. Она сгруппировалась и уперлась в стену руками и ногами. Челнок маневрировал еще несколько минут, поэтому Комету болтало вправо и влево, вперед и назад, вверх и вниз.
Затем качка прекратилась, и вновь наступила невесомость. Потолок слегка приподнялся, высвобождая контейнеры. Из своего куба Комета не могла видеть того, что происходило в обоих концах длинного трюма. Но вскоре соседние с ней контейнеры были подхвачены худыми тонкокостными людьми. Они выгружали груз из трюма, ловко отталкиваясь руками и ногами от пола, стен и потолка. В невесомости
К кубу с Кометой приблизился знакомый человек, который принял ее у эсэсовцев:
— Добро пожаловать на борт транспортного звездолета «Генерал-майор Абао-Кавол». Эй, ребята, тащите ее в отсек с рекрутами!
Двое грузчиков подхватили куб и вынесли его из трюма челнока. Комета не стала напоминать, что эсэсовцы настаивали на отдельной охраняемой ячейке. Видимо, звездолетчики не слишком-то прислушивались к мнению сотрудников Службы Спасения.
Куб с Кометой даже не стали закрывать черной тканью. Поэтому девушка смогла рассмотреть челнок, доставивший ее на орбиту. Он был похож на слегка уплощенный обтекаемый конус без каких-либо выступающих частей и деталей. Это было естественно — ведь челнок предназначался для полетов в плотной атмосфере планет, а не в космическом безвоздушном пространстве.
Челнок находился в цилиндрическом причальном отсеке. В торцах отсека были сделаны люки, через которые челнок вылетал наружу и возвращался обратно. Сейчас, разумеется, передние и задние створки были герметично закрыты, а в отсек закачан пригодный для дыхания воздух.
По всей боковой поверхности отсека располагались люки поменьше. Часть из них сейчас была открыта, и в них грузчики уносили контейнеры, доставленные челноком. Поскольку в невесомости понятия «верх» и «низ» были весьма условными, то некоторые люки относительно Кометы находились на «полу», некоторые — на «потолке», либо, приняв за точку отсчета корму челнока, можно было сказать, что люки располагались вокруг причального отсека.
Комета не могла себе представить, как выглядит транспортный звездолет снаружи, но его обитаемая часть походила на ствол дерева с расходящимися во все стороны ветвями. Стволом был отсек с челноком, а ветвями — складские модули.
Грузчики втащили куб с Кометой в один из боковых отсеков. Взору девушки открылся длинный коридор, с четырех сторон которого — с боков, снизу и сверху — были прикреплены точно такие же прозрачные кубы, как и ее собственный. Внутри них находились люди. Но эти люди не были живы. Впрочем, они не были и мертвы. Кубы были заполнены какой-то мутноватой жидкостью, в которой люди плавали, как насекомые, попавшие в каплю смолы. Все пассажиры транспортного звездолета были обнажены. Их глаза были закрыты, тела расслаблены. Возможно, они были погружены в глубокий анабиоз.
Пока Комету транспортировали вдоль коридора, она сквозь мутную жидкость сумела разглядеть, насколько различными были люди. Некоторые создания она вообще не отнесла бы к человеческому роду. То ли это были крайние формы мутации, то ли существа, произошедшие от другой ветви древа жизни. Как бы то ни было, Комета поняла, что здесь собраны представители самых разных планет: мужчины и женщины, молодые и не очень. Но мужчин в расцвете сил было больше всего.
«Если их называют рекрутами, то какая армия примет в свои ряды столь непохожих друг на друга солдат?» — подумала девушка.