Последнее желание

Албул Альвера

– Мне очень приятно познакомиться с Вами, – мужчина добродушно улыбнулся, пожал руку главе семейства, а потом поцеловал руку его жене.

– Какой приятный джентльмен, – заметил мистер Блумфилд, – а кем Вы служите?

– Я служу помощником капитана на пассажирском судне, мы обеспечиваем переправу граждан из Англии во Францию и наоборот, – ответил мистер Фултон.

– Должно быть, жалование у Вас небольшое, – заметила миссис Блумфилд, и Менди почувствовала себя неловко, но игнорировала нетактичное замечание своей матери.

– Пока что я не могу похвастаться своими доходами, – согласился мистер Фултон, – но я планирую хороший карьерный рост.

– Насколько я знаю, военные моряки на доходы не жалуются, – говорила миссис Блумфилд, – что ж Вы в армию не пошли?

– Пошёл бы, будь такова воля моя покойного отца, – ответил мужчина спокойно, –

но он ещё при жизни определил меня матросом на пассажирское судно.

– Не подумал, право, Ваш отец, – с горечью в голосе произнесла женщина, но её муж бросил на неё неодобрительный взгляд.

– Думаю, мистер Фултон, ждёт Вас тот рост, о котором Вы говорите, – заговорил он, – вероятно, однажды настанет день, когда вопрос денег не будет Вас беспокоить.

– Благодарю Вас за доброе слово, – ответил мистер Фултон.

– Вы сегодня так ревностно охраняли Менди, мы заметили, что с ней сегодня танцевали только Вы, – пусть мистер Блумфилд улыбался, но говорил он это с укором.

– Действительно, – согласилась с ним его жена, – что совершенно неправильно. Стоит напомнить Вам, что девушка не может танцевать только с одним джентльменом.

– Да, здесь моя вина, – мистер Фултон опустил голову, – эгоистично с моей стороны, но мне хотелось как можно больше времени провести с Вашей дочерью.

– Менди девушка очаровательная, но нельзя забывать про этикет, мистер Фултон, – произнесла миссис Блумфилд.

– Не будем смущать плененного красотой Менди мистера Фултон, – мягко произнёс её муж, – порой, к чему бы ни призывали нас правила приличия, мы идём на поводу у сердца. А теперь, мистер Фултон, я очень прошу Вас извинить меня, но я вынужден попросить Вас распрощаться с Менди. Уже поздний час, мы отбываем.

– Я Вас понял, я провожу мисс Менди до экипажа, – ответил ему мужчина.

После взаимного обмена любезностями престарелые супруги двинулись к выходу из бального зала, а Менди и мистер Фултон остановились у стены. Прощаться им не хотелось, но и другого выбора у них не было.

Мистер Фултон пылко поделился с ней, как жаль ему, что она уезжает, а после тихо повторил слова любви. Менди смотрела на него улыбаясь, и также тихо призналась в своих чувствах. Ей было очень приятно знать, что они испытывают друг к другу что-то глубокое и взаимное, поэтому возвращалась домой она в приподнятом настроении. Настолько, что даже не слышала недовольных высказываний своей матери, которая сетовала на то, что она неприлично долго прощалась с мистером Фултон. Её отец же не видел ничего дурного в любовном интересе своей дочери и надеялся лишь на то, что он не обернётся для неё горьким разочарованием.

3 глава. Путь в другой мир

Джуди совершенно не походила внешне на своих ирландских предков, в ней проявились внешние черты свойственные только англосакским представителям их семейства. Но было в ней то, что можно было связать с её кельтским происхождением – она очень сильно любила лошадей. Это было такое фанатичное чувство, что ещё когда Джуди была ребёнком, мистер Блумфилд был вынужден пристроить к дому небольшую конюшню, нанять дополнительных слуг и приобрести рыжеватую пони, которую Джуди отказывалась оставлять без своего присмотра даже на ночь. Её мать, как женщина жёсткая, подобное баловство дочери не поддерживала. Один раз она даже высекла Джуди, когда утром обнаружила дочь в одной ночной сорочке в конюшне на сене. Та сладко спала практически под самыми копытами своей любимой лошадки, и миссис Блумфилд не одобрила подобное поведение дочери. Помимо кнута, которым её отходила мать, девочку ждало дополнительное наказание и более суровое, по её мнению, чем первое. Ей запретили ездить верхом на протяжении нескольких месяцев. В итоге через неделю Джуди в слезах вымолила у отца возможность прокатиться на пони кружком возле дома, и тот ей позволил, после чего ежедневные поездки Джуди восстановились. Менди, как старшая сестра, пыталась уберечь Джуди от жестоких расправ матери, но та всегда находила способ вывести мать из себя. Вообще по детству Джуди была страшной непоседой, и заставить её подчиняться требованиям было практически невозможно. С возрастом, и с усилиями миссис Блумфилд, Джуди стала сдержаннее и благоразумнее. Но чувства к лошадям в ней это не убавило. Когда ей исполнилось шестнадцать, мистер Блумфилд подарил ей настоящую лошадь. Рослую, с белой гривой, которая была украшена разноцветными лентами и цветами, и Джуди в тот же день, оседлав её, уехала в город к подругам, похвастаться

подарком. С этого момента, если у неё появлялись свободные деньги, а мистер Блумфилд всегда был щедр, она приобретала лошадей сама. При этом не все они были воспитаны, и у неё появилось хобби – седлать коней. Некоторые попадали к ней в руки настоящими дикими зверьми, что при виде человека впадали в ужас, но она своими лаской и добротой, превращала их в красивых, послушных лошадей, которых потом продавала на выставках. Единственные постоянные кони, которые находились в её управлении – престарелая пони и лошадка, которую ей подарил отец на шестнадцать лет. А позже, когда в её жизнь вошёл мистер О'Рейган, она перевезла своих коней к нему в поместье. Пони увидела новый дом хозяйки, но в связи с возрастом быстро скончалась. Но белая лошадь и по сей день содержится под контролем Джуди. Высокие доходы мистера О'Рейган и большие территории поместья позволили девушке нанять двух слуг и продолжить воспитание молодых или одичавших лошадей, но после рождения Лилии (второго ребёнка) здоровье девушки сильно пошатнулось. Заниматься лошадьми она больше не могла, поэтому мистер О'Рейган дал расчёт конюхам, а питомцев жены распродал. Всех кроме одной единственной белой лошади, на которой Джуди ещё мечтала прокатиться. После рождения Кристофера Джуди стала казаться крепче и сильнее, особенно после того, как к ней вернулся прежний аппетит, но к лошадям подходить она ещё не осмеливалась, хотя писала Менди в письмах, что очень хочет вспомнить чувство полёта, когда мчишься верхом на коне.

"Ты бы знала, Менди, дорогая, как я соскучилась по лошадям, по их строптивому нраву, по бесконечному зелёному полю, по которому я могу без остановки гнать мощного коня. Как я соскучилась по мирным поездкам на моей белой лошадке, что подарил мне отец. Менди, как мне жаль, что здоровье моё не позволяет мне сесть в седло! Но врач говорит, что я совсем уже окрепла, и я жду дня, когда мне хватит храбрости спуститься вниз в конюшню!" – писала ей Джуди примерно через пару недель после их отъезда с семьёй обратно в поместье. Менди могла только отвечать ей словами поддержки и надеялась, что наступит день, когда её сестра сможет вновь насладиться поездкой верхом.

А в это время нарастал летний зной. Стоило солнцу достигнуть зенита, как его прямые лучи выжигали всё вокруг. Трава и листва, которые, казалось, только недавно набрались силы и густой зелёной краски, стали чахнуть от жары. В газетах стали писать о пожарах и странной лихорадке, которую мистер Блумфилд определил, как обычный перегрев под солнцем, из-за чего попросил домочадцев не совершать долгие променады под открытым небом. Но Менди было совершенно не до этого. После бала она была увлечена перепиской с мистером Фултон, корабль которого достиг Франции, и он на время остался там в ожидании обратной отправки. В это время он жил в Булонь-Сюр-Мер, и Менди было забавно думать о том, что они находятся по разные стороны Ла-Манша. Их переписка была наполнена нежностями и любезностями, таким большим их количеством, к какому Менди не привыкла за всю свою жизнь.

"Моя дорогая розочка!" – так называл он её в своих любовных посланиях. – "Вы бы знали, как душа моя по Вам истосковалась. Я вспоминаю Вас каждый раз перед сном в своей молитве, я прошу Господа Бога о новой встрече с Вами. Вы привнесли в моё бытие удивительное счастье. Весна цветёт внутри меня и даже не докучает невыносимая летняя жара, Ваша любовь для меня словно лекарство от всех бед нашего бренного мира. Мечтаю я вновь вступить на землю Англии, вернуться в родимый Брайтон и вновь свидеться с Вами. Мечтаю я целовать Ваши руки и щёки, веселить Вас своими морскими историями, и наслаждаться увлекательной беседой. Ох, моя дорогая розочка!".

Менди была сдержаннее, но только на словах. Внутри неё все пело и плясало, когда она думала о мистере Фултон, но вот в своих письмах она не говорила так прямо о своих чувствах.

"Дорогой мой!" – это всё на что ей хватало её воспитания и богобоязненного нрава. – "Спешу Вам сообщить, что я получила Ваше нежное письмо. Вы словно рядом оказались, когда я погрузилась в его чтение. Скажу Вам я, мой дорогой, что сама сгораю от желания снова повидаться с Вами. Всё внутри меня не даёт мне забыть нашей последней встречи и с приятным теплом ожидать следующей. Жду как праздник тот день, когда Ваша нога вступит на землю Брайтона. Я жду Вас, мой дорогой".