Последние 18 секунд
Шрифт:
– Что толку, лейтенант? Ничего-то старушенция не помнит. Не помнит даже, какой он – белый или чернокожий.
– Да, но она заявила, что он белый или если черный, то светлокожий.
– Вот и все, что она сказала. Я целый день ее после происшествия пытал. Ничего не добился.
– Знаю, знаю, но эта история с дочерью не дает мне покоя.
– Мне тоже. Будем утешаться тем, что после того, как миссис Кэмпбелл взяли в приют, она одиннадцать раз жаловалась, что ее пытаются изнасиловать. Она подозревает какого-то смуглого мужчину. Один раз даже увидела
– Что еще?
– Сплошная несуразица.
Макгир направился к двери.
– Пришли, пожалуйста, Рэндалла, – Попросила Келли, взяв чашку. Кофе остыл.
О'Шонесси прикрыла дверь и пошла к себе.
– Ну и что Смайлз? – спросил Лаудон, когда Келли встала насыпать кофе в фильтр.
– Вряд ли это он. Вчера мы час допрашивали его. Слабый человек и плохо соображает. Он едва-едва башмаки может себе зашнуровать, не то что за семнадцатилетней погнаться. – О'Шонесси налила воды в кофеварочную машину. – Все, кто его знает, утверждают, что притворяться и врать он не умеет. Вы ведь имели с ним дело.
Лаудон кивнул:
– Да.
– В 1996 году он подвергался аресту.
– Какой там арест! Одно название.
– Не поняла.
– Смайлз шел по переулку, увидел, как женщина в полуподвальном помещении ванну принимала. Тут его и застукал патрульный. Не знаю, какой там разговор произошел, только полицейский позвонил сержанту Диллону. Тот приехал и велел забрать его.
– Вы считаете, что Смайлз был ни в чем не виноват?
– Как вам сказать? Если бы я шел по переулку и увидел сквозь незавешенное окно голую женщину, я бы тоже остановился поглазеть.
– Ну и что вы сделали по поводу данного инцидента? – Келли улыбнулась.
– Случайно у него все получилось, по-дурацки. И ничего не сделал. Я тогда в твоем звании был, Келли, и взял за правило не вмешиваться в оперативные деяния патрульных и постовых. Как и ты теперь, если я правильно понимаю.
– Как вы объясняете наличие женского белья, найденного в его комнате, и жалобы домохозяйки, будто он стащил из сушилки ее колготки?
– Келли, я не утверждаю, что Смайлз – невинный ягненок. Я просто говорю, что у него серьезные физические и умственные недостатки. Вопрос надо ставить так: способен он похитить девчонку и потом так спрятать труп, что самые опытные сыщики не могут его отыскать?
– Примерно в том же духе высказался его босс, мистер Джонсон.
– Как Смайлз реагировал, когда его привезли в полицию?
– Улыбался, будто его пригласили на праздничное чаепитие. Я целый час просидела около него и единственное, что узнала, – зеленых оберток от жвачки на берегу больше, чем красных, и он умудряется ножом стричь себе волосы. Я велела проверить его показания на детекторе лжи. Оказались правдивыми.
– Ну и чем дело закончилось?
– Отпустила я его. – Вода в кофеварочной машине закипела, оттуда пошел пар. – В случае чего, Кларк всегда может начать уголовное преследование. В качестве улик у него будет
– Все это и сейчас есть.
– Да, но этого маловато. – О'Шонесси налила себе чашку кофе.
– Не стану с тобой спорить, Келли. Только один вопрос на засыпку. Как объяснишь прессе, почему Джереми Смайлз на свободе?
– Скажу, что имеющихся улик недостаточно и на данном этапе он проходит в качестве свидетеля.
– Хорошо, действуй. Да, еще вот что. Зачем Диллон связался с Джейсоном Карлино?
О'Шонесси откинулась на спинку стула.
– Когда Макгир приехал, Карлино уже находился там. Диллон позвонил, чтобы сказать о кольце дочери.
– И он ударил Смайлза?
Она кивнула.
– Ничего ему не повредил?
– Синяк под глазом поставил.
– Намерена привлечь его к ответственности?
– Не все сразу, шеф.
– Вот и молодец. С Диллоном и Карлино я сам разберусь. Твое дело – преступника ловить.
О'Шонесси налила себе еще чашку кофе.
– Пройдем ко мне?
– Хорошо.
Они направились в ее кабинет.
– Что все-таки произошло со Смайлзом в детстве?
– Он попал в автокатастрофу. Осенью 1976 года группа мальчишек, он и еще семнадцать человек, возвращалась домой после футбольного матча на Кэп-Мэй. Какой-то лихач, удирая от полицейского патруля, врезался в автобус. Такого несчастья в городе никогда не случалось.
– Мой отец в ту пору шефом полиции был.
– Да, он важную роль сыграл. Защита пыталась утверждать, что в происшедшем виноват полицейский, гнавшийся за лихачом. Но твой отец убедил окружного прокурора выдвинуть обвинение в убийстве, правда, со смягчающими обстоятельствами, а не в убийстве по неосторожности, как предлагал адвокат. Подсудимого приговорили к двум срокам пожизненного заключения. Первый случай в нашем штате.
Они вошли в ее кабинет. О'Шонесси опустила створки в окнах и, достав из ящика письменного стола пачку сигарет, произнесла:
– Курите, а я посмотрю.
В управлении знали, что шеф курит лишь на месте преступления, и то, если кто-нибудь предложит сигарету, и может целый год обходиться без табака. Келли безумно завидовала ему.
– Господи, как же хочется закурить, – мечтательно проговорила она. – Гас сообщил, что маленький Смайлз был единственным, кто выжил. Вы сказали, вопрос в том, мог ли он похитить человека. А сами как думаете?
Лаудон пустил к потолку несколько колечек дыма.
– Надо его освидетельствовать.
О'Шонесси нахмурилась:
– То есть как?
– Пусть его посмотрит толковый психиатр. Институт психиатрии в Уинленде выполняет заказы судебных органов. Пусть проверят его психофизические возможности, способность различать добро и зло и все такое прочее.
О'Шонесси одобрительно улыбнулась. В дверь кабинета постучал Рэндалл.
– Вас к телефону, лейтенант. Гас звонит.
Лаудон встал.
– Хорошо, что ты не куришь, Келли, – улыбнулся он и ушел.
О'Шонесси взяла трубку: