Последние бои люфтваффе. 54-я истребительная эскадра на Западном фронте. 1944-1945
Шрифт:
Обер-фельдфебель Бродт встретил смерть над Мальгартеном, его самолет упал всего лишь в нескольких метрах позади столовой эскадрильи.
Лейтенант Бартак покинул горящую машину около аэродрома. Он ударился о ее хвостовое оперение и сломал ногу, но и он, и Кролл уцелели еще раз. [147]
Погибшие летчики были похоронены в Брамше 18 октября. [148] Их положили рядом друг с другом. Утреннее солнце отбрасывало свои лучи на новые могилы так же, как и три дня назад, когда оно через открытые окна столовой светило на четырех, мертвых теперь человек, которые сидели там и с удовольствием играли в карты и которые
147
Лейтенант Фритц Бартак погиб 29 декабря 1944 г., когда его FW-190D-9 был сбит и упал около местечка Бад-Бентхайм в 19 км западнее г. Райне, а унтер-офицер Герхард Кролл смог пережить войну.
148
Описанные выше события, когда погибли лейтенант Эрих Колодци, обер-фельдфебель Генрих Бродт, унтер-офицеры Албин Фосс и Карл Кёниг, произошли 15 октября 1944 г.
Мы вернулись приблизительно около полудня. В прекрасном настроении мы четверо выбрались из автомобиля; ужасные новости так сильно потрясли нас, что впервые в жизни я заплакал слезами ярости. В бешенстве я бросился в свою машину и на полной скорости помчался по узким улочкам небольшого городка. Пешеходы отскакивали на тротуары, проклиная меня, и добропорядочные жители Брамше, чей воскресный отдых я нарушал, качали с неодобрением головой. На скорости 80 км/ч «Ситроен» подпрыгивал на рытвинах маленькой дороги, которая вела к каналу Миттельланд. Я проехал по каменному мосту и повернул налево. Мою эскадрилью принесли в жертву.
Я был уже в Ахмере.
Показался аэродром, и рядом с ним здание столовой, заскрипели тормоза, и автомобиль остановился. Я вошел в зал столовой, где обедали приблизительно двадцать офицеров.
– Герр майор, пожалуйста, на минуту.
Новотны с удивлением и несколько неприязненно посмотрел на человека с ожесточенным лицом, который только что ворвался внутрь. Он положил свою ложку и медленно поднялся. Майор взял меня под руку и вывел из комнаты.
– Мой дорогой Хейлман, я хорошо понимаю вас. Я знаю то, что вы хотите мне сказать.
«Забавно, – подумал я. – Я даже сам не знаю, что привело меня сюда». Да, теперь я вспоминал, что хотел сказать Новотны. Я всегда спокойно общался с этим популярным и уважаемым летчиком-истребителем, носившим высшую награду за храбрость – Рыцарский крест с бриллиантами, мечами и дубовыми листьями. Я также восхищался этим худым, бесстрашным человеком, но сейчас я был в крайней ярости, и я взорвался.
– Это было абсолютно необходимо, герр майор? Вы даете нам свободный день, и я в мирное воскресное утро уезжаю с несколькими своими пилотами, и в то время, пока я вдали, вы посылаете шесть моих «ящиков» на смерть.
Новотны побледнел. Он толкнул меня в кожаное кресло.
– Мой дорогой друг, я не знал, что все это начнется так рано.
– Герр майор, вы здесь полновластный командир. Вы не должны были отдавать приказ на взлет. Вы не должны были так сильно желать сбить еще несколько самолетов после превосходных успехов, достигнутых вами в прошедшие недели.
– Хейлман, успокойтесь, я не потерплю никаких нападок. Если же вы не можете держать себя в руках, то я выставлю вас.
Мы уставились друг на друга, и наступила гнетущая тишина. Затем майор налил рюмку коньяку, вручил ее мне и еще одну налил для себя.
– Если разобраться, то, может быть, вы и правы, и мы должны компенсировать ваши тяжелые потери нашими успехами. Я не забываю, что могу бросить карты на стол лишь в правильный момент, Хейлман. В две недели, я надеюсь, мы будем иметь возможность сделать это.
– Герр майор, у меня есть просьба.
– Хорошо, давайте. Я выполню ее, если это возможно.
– Спасибо. Моя просьба состоит в том, что вы должны поберечь нас какое-то время, иначе вся наша эскадрилья будет уничтожена прежде, чем мы сможем
– Что я могу поделать с этим, Хейлман? Я нуждаюсь в воздушном прикрытии аэродрома так же, как нуждаюсь в воздухе, чтобы дышать. Без вас все мои вылеты находятся под угрозой. Пока мы сбили двести сорок шесть четырехмоторных бомбардировщиков и несколько дюжин истребителей, и вы знаете, каковы наши потери. [149] Три «Турбины», и все пострадали в результате летных происшествий, а не были сбиты. [150]
– Я знаю, герр майор. Нам остается лишь повиноваться, когда вы сообщаете нам о своих успехах, но за неделю мы потеряли семьдесят процентов летного состава.
149
Трудно сказать, откуда взял Хейлман все эти цифры, вкладывая их в уста Новотны, который, как известно, вскоре погиб. За все время существования «Командования Новотны», то есть с 26 сентября до 9 ноября 1944 г., его пилоты сбили всего 22 самолета союзников, причем четыре победы не были подтверждены официально.
150
Этот разговор должен был состояться 15 октября 1944 г., а к этому дню «Командование Новотны» лишилось трети самолетов: три Ме-262 были уничтожены противником, три разбились из-за отказов двигателей и ошибок пилотов, и четыре вышли из строя по различным техническим причинам и в результате полученных повреждений. После этого Новотны получил приказ прекратить все полеты, а в Ахмер была направлена специальная комиссия. Всего же до 9 ноября 1944 г. из 30 самолетов были потеряны 26, погибли шесть пилотов, включая самого Новотны и двух командиров эскадрилий.
– Да, я понимаю ваши проблемы. Так не может продолжаться.
Он зажег гаванскую сигару, извинился и предложил ее мне.
– Герр майор, я предполагаю, что необходимо сделать следующее. Мы взлетаем и прикрываем ваш старт, но затем вы должны рассеять вражеские истребители так, чтобы мы имели шанс приземлиться, и только когда наш последний «ящик» окажется в своем капонире, вы сможете уходить. Также прежде, чем ваши «Турбины» приземлятся, они должны оставаться над аэродромом, пока мы не наберем достаточную высоту. Затем уже они могут приземляться.
Новотны молчал в течение долгого времени. Он тяжело вздохнул и, наконец, кивнул головой.
– Это неплохая идея. Вы отняли больше четверти часа моего ценного времени, но я не думаю, что это было напрасно.
– Спасибо, герр майор. Я знал, что вы поймете.
Глава 11
15 октября стало роковым днем для эскадрильи, самым черным из всех дней. В тот же вечер в ожесточенной «собачьей схватке» были сбиты еще четыре «Фокке-Вульфа». Двое парней погибли, но двое других сумели на своих сильно поврежденных машинах совершить аварийные посадки на открытой местности и остаться невредимыми.
Дни проходили в неослабевающем напряжении.
Потери в подразделениях, прикрывавших эти два аэродрома, стали менее серьезными. Они великолепно взаимодействовали с «Турбинами», и вскоре после этого вражеские истребители начали избегать «осиного гнезда» в Брамше. Лишь внезапные атаки с малой высоты наносили ущерб машинам и наземному оборудованию. Несколько ночных бомбежек по площадям также были неудачными.
Однажды в последний момент перед взлетом мы подверглись атаке с малой высоты. Пилоты уже сидели в машинах, ожидая старта, но делать это в такой обстановке было безумием. Однако я толкнул рычаг дросселя до отказа и помчался вперед. Восемь машин последовали за мной. На бреющей высоте мы набрали скорость в северном направлении и стряхнули с хвоста преследовавших нас «Мустангов».